За счет каких ресурсов руководство ссср решило провести индустриализацию

Adblock
detector

После гражданской войны экономика России, выражаясь современным «Обамовским» языком, «была разорвана в клочья». По настоящему разорвана и развалена. И НЭП лишь несколько стабилизовал проблему обеспечения населения страны продовольственными товарами и товарами народного потребления, но зато вызвал резкое усиление классовых противоречий на селе в связи с ростом численности кулаков и обострил классовую борьбу на селе до от открытых кулацких восстаний.

Поэтому партия ВКП(б) взяла курс на развитие промышленного производства страны с целью получения возможности для самостоятельного решения народно хозяйственных задач, стоящих перед разрушенной многолетней войной Россией. Причем, ускоренного решения. То есть, партия взяла курс на индустриализацию страны.

Сталин говорил:

«Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут. Вот что диктуют нам наши обязательства перед рабочими и крестьянами СССР»

Индустриализация, это социально-экономическая политика партии большевиков в СССР, начиная с 1927 и до конца 30-х годов, основными целями которой являлись следующие:

1. Ликвидация технико-экономической отсталости страны;

2. Достижение экономической независимости;

3. Создание мощной оборонной промышленности;
4. Первоочередное развитие комплекса базовых отраслей промышленности: оборонная, топливная, энергетическая, металлургическая, машиностроительная.

Какие пути проведения индустриализации существовали к тому времени и какие были выбраны большевиками?

Из высказываний Сталина по поводу индустриализации:

1.«История знает различные способы индустриализации.

Англия индустриализировалась благодаря тому, что она грабила десятки и сотни лет колонии, собирала там «добавочные» капиталы, вкладывала их в свою промышленность и ускоряла темп своей индустриализации. Это один способ индустриализации.

Германия ускорила свою индустриализацию в результате победоносной войны с Францией в 70-х годах прошлого столетия, когда она, взяв пять миллиардов франков контрибуции у французов, влила их в свою промышленность. Это второй способ индустриализации.

Оба эти способа для нас закрыты, ибо мы — страна Советов, ибо колониальные грабежи и военные захваты в целях грабежа несовместимы с природой Советской власти.

Россия, старая Россия, сдавала кабальные концессии и получала кабальные займы, стараясь таким образом выбраться постепенно на путь индустриализации. Это есть третий способ. Но это — путь кабалы или полукабалы, путь превращения России в полуколонию. Этот путь тоже закрыт для нас, ибо не для того мы вели трехлетнюю гражданскую войну, отражая всех и всяких интервенционистов, чтобы потом, после победы над интервенционистами, добровольно пойти в кабалу к империалистам.

Остается четвертый путь индустриализации, путь собственных сбережений для дела промышленности, путь социалистического накопления, на который неоднократно указывал тов. Ленин, как на единственный путь индустриализации нашей страны.

(«О хозяйственном положении и политике партии» т.8 стр.123.)

2. «Что значит индустриализовать нашу страну? Это значит превратить страну аграрную в страну промышленную. Это значит поставить и развить нашу индустрию на новой технической основе.

Нигде еще в мире не бывало, чтобы громадная отсталая аграрная страна превратилась в страну индустриальную без ограбления колоний, без ограбления чужих стран или без больших займов и долгосрочных кредитов извне. Вспомните историю промышленного развития Англии, Германии, Америки, и вы поймете, что это именно так. Даже Америка, самая могущественная из всех капиталистических стран, вынуждена была после гражданской войны провозиться целых 30-40 лет для того, чтобы поставить свою промышленность за счет займов и долгосрочных кредитов извне и ограбления прилегающих к ней государств и островов.

Можем ли мы стать на этот «испытанный» путь? Нет, не можем, ибо природа Советской власти не терпит колониальных грабежей, а на большие займы и долгосрочные кредиты нет оснований рассчитывать.

Старая Россия, царская Россия, шла к индустриализации другим путем — путем заключения кабальных займов и отдачи кабальных концессий на основные отрасли нашей промышленности. Вы знаете, что почти весь Донбасс, большая половина петербургской промышленности, бакинская нефть и целый ряд железных дорог, не говоря уже об электрической промышленности, находились в руках иностранных капиталистов. Это был путь индустриализации за счет народов СССР и против интересов рабочего класса. Ясно, что мы не можем стать на этот путь: не для того мы боролись с игом капитализма, не для того мы свергли капитализм, чтобы пойти потом добровольно под ярмо капитализма.

Остается один путь, путь собственных накоплений, путь экономии, путь расчетливого ведения хозяйства для того, чтобы накопить необходимые средства для индустриализации нашей страны. Нет слов, задача эта трудная. Но, несмотря на трудности, мы ее уже разрешаем. Да, товарищи, через четыре года после гражданской войны мы эту задачу уже разрешаем.

(«Речь на собрании рабочих Сталинских ж.-д. Мастерских Октябрьской дороги» т.9 стр.172.)

3. «Существует ряд каналов накопления, из которых следовало бы отметить, по крайней мере, главные.

Во-первых. Необходимо, чтобы излишки накопления в стране не распылялись, а собирались в наших кредитных учреждениях, кооперативных и государственных, а также в порядке внутренних займов, на предмет их использования для нужд прежде всего промышленности. Понятно, что вкладчики должны получать за это известный процент. Нельзя сказать, чтобы в этой области дело обстояло у нас сколько-нибудь удовлетворительно. Но задача улучшения нашей кредитной сети, задача поднятия авторитета кредитных учреждений в глазах населения, задача организации дела внутренних займов несомненно стоит перед нами, как очередная задача, и мы ее должны разрешить во что бы то ни стало.

Во-вторых. Необходимо тщательно закрывать все те дорожки и щели, по которым утекает часть излишков накопления в стране в карманы частного капитала в ущерб социалистическому накоплению. Для этого необходимо вести такую политику цен, которая бы не создавала провала между ценами оптовыми и ценами розничными. Нужно принять все меры к снижению розничных цен на продукты промышленности и на продукты сельского хозяйства для того, чтобы приостановить или, по крайней мере, довести до минимума утечку излишков накопления в карманы частника. Это один из важнейших вопросов нашей хозяйственной политики. Отсюда идет одна из серьезных опасностей как для дела нашего накопления, так и для червонца.

В-третьих. Необходимо, чтобы внутри самой промышленности, в каждой ее отрасли откладывались известные запасы на предмет амортизации предприятий, на предмет их расширения, на предмет их дальнейшего развития. Это дело необходимое, абсолютно нужное, его надо двинуть вперед во что бы то ни стало.

В-четвертых. Нужно, чтобы в руках государства скапливались известные резервы, необходимые для страховки страны от всякого рода случайностей (недород), для питания промышленности, для поддержания сельского хозяйства, для развития культуры и т. д. Жить и работать теперь без резервов нельзя. Даже крестьянин с его маленьким хозяйством не может теперь обходиться без известных запасов. Тем более не может обойтись без резервов государство великой страны.

(«О хозяйственном положении и политике партии» т.8 стр.126.)

Средства для индустриализации:
Откуда брали большевики средства на индустриализацию?

1.Средства изымались из сельского хозяйства и легкой промышленности;

2. Средства шли от продажи сырья (Нефть, золото, лес, зерно и т.д.);

3. Продавались некоторых сокровища музеев и церквей;

4. Облагался налогами частный сектор вплоть до полной конфискации имущества.
5. Путем снижения уровня жизни населения, вследствие роста цен, введение карточной системой распределения, индивидуальных государственных займов и т.д.

6. Путем энтузиазма трудящихся, строящих для себя новый мир без эксплуатации человека человеком.

7. Путем мощнейшей пропаганды и агитации новых форм и новых, коллективистических методов организации труда.

8. Путем организации передового стахановского движения как в промышленном производстве, так и в сельском хозяйстве.

9. Путем введение государственных наград за трудовые достижения.

10.Путем развитие системы бесплатных социальных льгот и гарантий государства для человека труда: бесплатное образование и бесплатная медицина для всех групп населения, бесплатные детские ясли, детские сады, пионерлагеря, санатории и так далее и тому подобное.
И опять слова Сталина по поводу основ индустриализации в СССР:

«Итак, возможна ли индустриализация нашей страны на основе социалистического накопления?

Есть ли у нас источники такого накопления, достаточные для того, чтобы обеспечить индустриализацию?

Да, возможна. Да, есть у нас такие источники.

Я мог бы сослаться на такой факт, как экспроприация помещиков и капиталистов в нашей стране в результате Октябрьской революции, уничтожение частной собственности на землю, фабрики, заводы и т. д. и передача их в общенародную собственность. Едва ли нужно доказывать, что этот факт представляет довольно солидный источник накопления.

Я мог бы сослаться, далее, на такой факт, как аннулирование царских долгов, снявшее с плеч нашего народного хозяйства миллиарды рублей долгов. Не следует забывать, что при оставлении этих долгов нам пришлось выплатить ежегодно несколько сот миллионов одних лишь процентов, в ущерб промышленности, в ущерб всему нашему народному хозяйству. Нечего и говорить, что это обстоятельство внесло большое облегчение в дело нашего накопления.

Я мог бы указать на нашу национализированную промышленность, которая восстановилась, которая развивается и которая дает некоторые прибыли, необходимые для дальнейшего развития промышленности. Это тоже источник накопления.

Я мог бы указать на нашу национализированную внешнюю торговлю, дающую некоторую прибыль и представляющую, стало быть, некий источник накопления.

Можно было бы сослаться на нашу более или менее организованную государственную внутреннюю торговлю, тоже дающую известную прибыль и представляющую, таким образом, некий источник накопления.

Можно было бы указать на такой рычаг накопления, как наша национализированная банковская система, дающая известную прибыль и питающая по мере сил нашу промышленность.

Наконец, мы имеем такое оружие, как государственная власть, которая распоряжается государственным бюджетом и которая собирает малую толику денег для дальнейшего развития народного хозяйства вообще, нашей индустрии в особенности.

Таковы в основном главные источники нашего внутреннего накопления.

Они интересны в том отношении, что дают нам возможность создавать те необходимые резервы, без которых невозможна индустриализация нашей страны.»

(«О хозяйственном положении и политике партии» т.8 стр.124.)

Ибо, по словам Сталина, быстрый темп развития индустрии вообще и производства средств производства в особенности, представляет основное начало и ключ индустриального развития страны, основное начало и ключ преобразования всего нашего народного хозяйства на базе передового социалистического развития.

При этом мы не можем и не должны свертывать тяжелую индустрию ради всемерного развития легкой промышленности. Да и легкую промышленность невозможно развивать в достаточной степени без ускоренного развития тяжелой индустрии.

(«XV съезд ВКП(б)» т.10 стр.310.)

Результатом индустриализации стало:

1. Создание мощной промышленности в стране;
С 1927 по 1937 год в СССР было построено свыше 7 тысяч крупных промышленных предприятий;
2. СССР вышел на 2е место в мире по объему промышленного производства после США.

3. СССР создал свою мощную оборонную промышленность, новую для России.

4. В СССР на базе мощного промышленного производства стала также мощно развиваться отраслевая наука, определяя технический уровень разрабатываемых и используемых в промышленном производстве технологий.

5. СССР стал родиной технической космонавтики, создав в стране новую, мировую отрасль производства, космическую, значительно опередив в этом направлении США.

Результаты индустриализации СССР оказались ошеломляющими не только для жителей СССР, но и для всего мира. Ведь бывшая царская Россия в необычайно короткий срок стала мощной, промышленно и научно развитой страной, державой мирового значения.

Как видите, Сталин оказался прав, делая из вконец развалившейся России, из России сохи и лаптей, передовую промышленную державу с самым коротким в мире рабочим днем, лучшим в мире бесплатным образованием, передовой наукой, бесплатной медициной, национальной культурой и мощнейшей социальной гарантией прав трудящихся страны

Однако в нынешней России все делается не так, как делал Сталин в СССР, и мы имеем Россию с едва теплящимся промышленным производством, вконец разваленным сельским хозяйством, умершей наукой, нищим, едва сводящим концы населением, но зато с бесчисленным множеством своих собственных миллиардеров.

Так кто был прав в выборе путей развития России, большевики или нынешние демократы? По моему, большевики! Ведь ни одно слово Сталина про индустриализацию России до сих пор не устарело.

В декабре 1925 г. на XIV съезде коммунистической партии Советского Союза был рассмотрен вопрос об индустриализации. Шла речь о необходимости превращения СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, в страну, производящую их. Законодательно курс на индустриализацию был закреплен спустя полтора года. Страна должна была в короткие сроки нарастить промышленный потенциал для сокращения отставания экономики от развитых капиталистических государств.

Партия исходила из прямого указания В.И. Ленина о том, что «единственной материальной основой может быть крупная машинная промышленность, способная реорганизовать и земледелие». По первым принятым руководством страны планам ожидался рост производства на 80-100%, что было намечено реализовать в течение 10 лет. Наряду с этим необходимо было повысить производство в сфере тяжелой промышленности на 47-48%. При этом отказ о существовавшей раннее НЭП (новой экономической политики) означал смену целей, переориентацию политики. В 1926 г. Сталин заявил, что «индустриализация является основным путем социалистического строительства».

Мы отстаем от передовых стран на 50-100 лет.
Мы должны пробежать это расстояние в 10 лет, либо нас сомнут
Сталин

Перед страной были поставлены основные цели:
* ликвидация технико-экономической отсталости;
* достижение экономической независимости;
* создание мощного оборонного производства;
* развитие базисных отраслей промышленности.

В 1928 г. вся страна выпускала за день 2 грузовика и 3 трактора. За рубежом закупали около четверти текстильного оборудования, более половины паровых турбин, почти 70% металлорежущих станков и тракторов. Если принять уровень промышленного производства в 1913 году за 100%, то в 1928 году в СССР он составлял 20%.

В других развитых странах этот показатель выл выше в разы и составлял:
в США – 160%;
в Германии – 104%;
Франции – 127%;
Англии – 90%.
Таким образом, СССР уступал передовым странам по производству продукции на душу населения в 4-8 раз.

Почему же руководство страны пошло по пути внутренних займов? Так как решение всего комплекса задач и преобразований промышленности, сельского хозяйства, роста благосостояния народа требовало огромных средств, которых не было, партийное руководство сделало выбор в пользу использования внутренних средств из-за невозможности найти финансирование за рубежом.

Это объяснялось следующим:
Во-первых, как известно, не получилось разжечь «мировой пожар»: не произошли революции в странах Европы, которые дали бы надежду на создание единого европейского социалистического государства. Это означало, что СССР оказывался в блокаде капиталистических стран, не готовые признать новую власть и социалистическое государство как себе равное.

Во-вторых, по результатам Генуэзской конференции, состоявшейся в 1922 г., РКП(б) окончательно осознала невозможность притока иностранного капитала в российскую экономику, даже обсуждая вопрос о форме компенсации бывшим иностранным собственникам при условии признания СССР де-юре государствам. Это было вызвано противоречиями, возникшими между странами: Европа желала, чтобы СССР признал все царские долги. Очевидно, что согласия не было достигнуто.

Позже Бухарин в своем выступлении в поддержку использования внутренних источников заявил:
«Источники могут быть разными. Они могут заключаться в трате ресурсов, которые у нас были, в выпуске бумажных денег с риском инфляции и товарным голодом, в переобложении крестьян. Но это не прочно, может угрожать разрывом с крестьянством. В.И. Ленин указал другие источники. Прежде всего максимальное сокращение всех непроизводственных расходов, которые у нас огромны и повышение производительности труда. Не эмиссия, не проедание запасов, не переобложение крестьянства, а качественное повышение производительности общенародного труда и решительная борьба с нерациональными расходами — вот главные источники накопления»

Однако его мнение не поддержали остальные члены партии. Окончательное было принято согласно мнению Генерального секретаря ЦК КПСС И.В. Сталина.

Первым источником средств для развития ведущих отраслей тяжелой промышленности в конце 20-х гг. прошлого столетия были займы у крестьян. Так, в июле 1928 г. на пленуме ЦК Генеральный секретарь И.В. Сталин сформулировал идею «дани» с крестьянства посредством введения «добавочного налога». Эта мера была представлена как временная, однако вскоре стала нормой и надолго легла в основу хозяйственного строительства в СССР. В 1927 г. займы у крестьян составили 1 млрд. руб., а в 1935 г. – 17 млрд. руб. Эта мера привела к обеднению населения: нередко люди оставались без хлеба и средств к существованию, что понесло за собой многочисленные жертвы.

Второй источник заключался в получении выручки с экспорта хлеба. Наибольшую удалось получить в 1930 г. – она составила 883 млн. руб. В последующие годы цены на зерно на мировом рынке резко упали. Экспорт большого количества хлеба в 1932-1933 гг., когда страна находилась на карточках, суммарно принес всего 389 млн. руб. При этом вывоз лесоматериалов приносил в те же годы почти 700 млн. руб. А продажа пушнины в 1933 г. позволила выручить средств больше, чем за вывезенный хлеб, хотя зерно покупалось у крестьян по максимально низкой цене. Также стоит отметить, что за рубеж вывозились и произведения искусства. Так, в 1928 г. СССР начал распродавать музейные коллекции страны. Художественный экспорт обернулся потерей для России шедевров из Эрмитажа, дворцов российской аристократии и частных коллекций.

Третьим источником признают рост цен на вино-водочные изделия, продажа которых расширялась. Это подтверждает тот факт, что к концу 20-х гг. доход от водки достиг 1 млрд. руб. (примерно столько же давала промышленность). Так как государство обладало монополией на производство данных изделий, то весь доход шел непосредственно в бюджет страны, а далее перераспределялся в пользу экономического развития СССР.

Четвертым источником была эмиссия бумажных денег. Рост денежной массы, не обеспеченной товарами, продолжался в больших масштабах до конца первой пятилетки. Эмиссия выросла с 0,8 млрд. руб. в 1929 г. до 3 млрд. руб. это привело к инфляции в стране, росту цен, и, как следствие, к ухудшению экономического положения населения.

Пятым источником стала «работа с кадрами»:
Полная зависимость населения от труда: неработающий человек оставался голодать. Труд был одновременно и обязанностью, и потребностью. За свою работу часто получали оплату позже или вовсе не получали. С целью экономии государство также сдерживало рост заработной платы рабочих и служащих. Это, несомненно, подрывало заинтересованность в труде.

Нередко работников объединяла взаимопомощь и совместный нелегкий труд, что, в конечном счете, улучшало результат их деятельности. Так формировался дух товарищества, который помогал достигать цели, несмотря на тяжелые условия труда.

Кроме того, партия координировала процессы, направляя на индустриальные стройки партийных представителей. Были выстроена вертикальная структура подчинения наркоматам, которые управляли экономикой административно-командными методами.

Используя пропаганду, руководство достаточно быстро обеспечило мобилизацию населения для участия в индустриальных стройках. Благодаря этому отсутствовал недостаток в дешевой рабочей силе, так как на призыв советского правительства откликнулись многочисленные добровольцы, по большей части – молодежь. Комсомольцы, несмотря на тяжелые условия труда и всякого рода лишения, с энтузиазмом брались за самые сложные проекты.

Шестым источником следует признать полную отмену частной, в том числе розничной и оптовой, торговли в 1933 г., и создание системы государственной торговли, хотя на тот момент доля нэпманов в рознице составляла около 75%. Таким образом, власть получала дополнительный источник финансирования в пользу экономических преобразований в стране.

Седьмой источник финансирования индустриализации представляет собой проводимую с 1929 г. активную коллективизацию. Политика пролетарской диктатуры в деревне была направлена на сплочение бедноты, повышение ее активности в пользу социализма, укрепление союза со средним крестьянством и усиление наступления на «капиталистические элементы».

Накануне первой пятилетки в стране насчитывалось 24 тыс. раздробленных крестьянских хозяйств. Поэтому создание крупного коллективного механизированного хозяйства в деревне составляло сложнейшую экономическую проблему, преодоление которой стало главной целью советского правительства. Чтобы был выполнен план по входу в коллективные хозяйства, руководство часто прибегало к принудительной коллективизации деревень.

Восьмым источником финансирования индустриализации историки считают использование бесплатного труда заключенных. Сеть лагерей ГУЛАГа охватила все северные, среднеазиатские и дальневосточные районы СССР. Так, росло количество заключенных: в начале первой пятилетки около 5 тысяч человек, через год — почти 100 тысяч, а к 1932 г. — более 150 тысяч человек. «Репрессии в области социалистического строительства являются необходимым элементом наступления!», — объяснял И. В. Сталин. А тем временем лагерный конвейер действовал безостановочно, как на фронте: в жару и холод. В отличие от обычных рабочих, заключенным в ГУЛАГе даже лошадьми не всегда позволяли пользоваться. Немалая доля успехов в ходе индустриализации как раз была достигнута за счет дешевого, почти бесплатного труда заключенных. К примеру, Беломорско-Балтийский канал, названный именем Сталина, был полностью построен находящимися под стражей.

Человеческий фактор
Таким образом, можно говорить о многочисленных финансовых ресурсах, используемых для индустриализации в СССР, и все же главным источником было население страны, его потенциал и самоотверженность. Именно народ, строящий светлое социалистическое будущее, обеспечил государству все необходимые материалы с минимальными затратами со стороны последних. Их называли энтузиастами, романтиками, бессребрениками, но, как бы то ни было, именно они создали огромный задел для благополучия своей страны, выведя к 1937 году СССР по уровню промышленного производства на второе место в мире (после США), и на первое в Европе. Никогда больше в истории СССР не было такого прорыва.

Руководство СССР использовало ресурсы, не оглядываясь на последствия (страшный голод, смерти, низкий уровень жизни населения и тяжелейшие условия работы). Все факты оставались за стенами партийных собраний, ведь необходимо было достигнуть главной цели – превратить государство в мощную, экономически независимую промышленную державу.

Источник

Добавиться в друзья можно вот тут

Понравился пост? Расскажите о нём друзьям, нажав на кнопочку ниже:

Industrialisation in the Soviet Union was a process of accelerated building-up of the industrial potential of the Soviet Union to reduce the economy’s lag behind the developed capitalist states, which was carried out from May 1929 to June 1941.

The official task of industrialisation was the transformation of the Soviet Union from a predominantly agrarian state into a leading industrial one. The beginning of socialist industrialisation as an integral part of the «triple task of a radical reorganisation of society» (industrialisation, economic centralisation, collectivisation of agriculture and a cultural revolution) was laid down by the first five-year plan for the development of the national economy lasting from 1928 until 1932.

In Soviet times, industrialisation was considered a great feat.^[1] The rapid growth of production capacity and the volume of production of heavy industry (4 times) was of great importance for ensuring economic independence from capitalist countries and strengthening the country’s defense capability.^[1] At this time, the Soviet Union made the transition from an agrarian country to an industrial one. During the Great Patriotic War, the Soviet industry proved its superiority over the industry of Nazi Germany.^[2] Since the late 1980s, discussions on the price of industrialisation have been held in the Soviet Union and Russia, which also questioned its results and long-term consequences for the Soviet economy and society. However, the economies of all post–Soviet states still function at the expense of the industrial base that was created in the Soviet period.^{[citation needed]}

GOELRO[edit]

Already during the Civil War, the Soviet government began to develop a long-term plan for the electrification of the country. In December 1920, the GOELRO plan was approved by the 8th All-Russian Congress of Soviets, and a year later it was approved by the 9th All-Russian Congress of Soviets.

The plan provided for the priority development of the electric power industry, tied to the plans for the development of territories. The GOELRO plan, designed for 10–15 years, provided for the construction of 30 district power plants (20 thermal power plants and 10 hydroelectric power plants) with a total capacity of 1.75 gigawatts. The project covered eight major economic regions (Northern, Central Industrial, Southern, Volga, Ural, West Siberian, Caucasian and Turkestan). At the same time, the development of the country’s transport system was carried out (reconstruction of old and construction of new railway lines, construction of the Volga–Don Canal).

The GOELRO project made possible the industrialisation in the Soviet Union: electricity generation in 1932 compared with 1913 increased almost 7 times, from 2 to 13.5 billion kWh.^[3]

Features of industrialisation[edit]

Researchers highlight the following features of industrialisation:

• As the main link were selected investment sectors: metallurgy, engineering, industrial construction;
• Pumping funds from agriculture to industry using price scissors;
• The special role of the state in the centralisation of funds for industrialisation;
• The creation of a single form of ownership—socialist—in two forms: state and cooperative-collective farm;
• Industrialisation planning;
• Lack of private capital (cooperative entrepreneurship in that period was legal);
• Relying on own resources (it was impossible to attract private capital in the existing external and internal conditions);
• Over-centralised resources.

Discussions in the period of the New Economic Policy[edit]

Until 1928, the Soviet Union conducted the «New Economic Policy». While agriculture, retail, services, food and light industries were mostly in private hands, the state retained control of heavy industry, transport, banks, wholesale and international trade («commanding heights»). State-owned enterprises competed with each other, the role of the Gosplan of the Soviet Union was limited to forecasts that determined the direction and size of public investment.

One of the fundamental contradictions of Bolshevism was the fact that the party that called itself «workers» and its rule the «dictatorship of the proletariat» came to power in an agrarian country where factory workers constituted only a few percent of the population, and most of them were recent immigrants from the village who have not yet completely broken ties with her. Forced industrialisation was designed to eliminate this contradiction.

From a foreign policy point of view, the country was in hostile conditions. According to the leadership of the All-Union Communist Party (Bolsheviks), there was a high probability of a new war with capitalist states. It is significant that even at the 10th congress of the Russian Communist Party (Bolsheviks) in 1921, Lev Kamenev, the author of the report «About the Soviet Republic Surrounded», stated that preparations for the Second World War, which had begun in Europe:^[4]

What we see every day in Europe …testifies that the war is not over, armies move, combat orders are given, garrisons are sent to one or the other area, no borders can be considered firmly established. …one can expect from hour to hour that the old finished imperialist slaughter will generate, as its natural continuation, some new, even more monstrous, even more disastrous imperialist war.

Preparation for war required a thorough rearmament. The military schools of the Russian Empire, destroyed by the revolution and the civil war, were rebuilt: military academies, schools, institutes and military courses began training for the Red Army.^[5] However, it was impossible to immediately begin technical re-equipment of the Red Army due to the backwardness of heavy industry. At the same time, the existing rates of industrialisation seemed insufficient,^[6] as the lag behind the capitalist countries, which had an economic upswing in the 1920s, was increasing.

One of the first such plans for rearmament was laid out as early as 1921, in the draft reorganisation of the Red Army prepared for the 10th congress by Sergey Gusev and Mikhail Frunze. The draft stated both the inevitability of a new big war and the unpreparedness of the Red Army for it. Gusev and Frunze suggested organizing mass production of tanks, artillery, «armored cars, armored trains, airplanes» in a «shock» order. A separate point was also suggested to carefully study the combat experience of the Civil War, including the units that opposed the Red Army (officer units of the White Guards, Makhnovists carts, Wrangel «bombing airplanes», etc. In addition, the authors also urged to urgently organise the publication in Russia of foreign «Marxist» works on military issues.

After the end of the Civil War, Russia again faced the pre-revolutionary problem of agrarian overpopulation (the «Malthusian-Marxist trap»). In the reign of Nicholas II, overpopulation caused a gradual decrease in the average allotments of land, the surplus of workers in the village was not absorbed by the outflow to the cities (amounting to about 300,000 people per year, with an average increase of up to 1 million people per year), nor by emigration Stolypin government program of resettling colonists in the Urals. In the 1920s, overpopulation took the form of urban unemployment. It has become a serious social problem that has grown throughout the New Economic Policy, and by the end of it was more than 2 million people, or about 10% of the urban population.^[7] The government believed that one of the factors hindering the development of industry in the cities was the lack of food and the unwillingness of the village to provide the city with bread at low prices.

The party leadership intended to solve these problems by the planned redistribution of resources between agriculture and industry, in accordance with the concept of socialism, which was announced at the 14th Congress of the All-Union Communist Party (Bolsheviks) and the 3rd All-Union Congress of Soviets in 1925. In the Stalinist historiography, the 14th congress was called the «industrialisation congress», but it made only a general decision about the need to transform the Soviet Union from an agrarian country into an industrial one, without determining the specific forms and rates of industrialisation.

The choice of a specific implementation of central planning was vigorously discussed in 1926–1928. Proponents of the genetic approach (Vladimir Bazarov, Vladimir Groman, Nikolai Kondratiev) believed that the plan should be based on objective regularities of economic development, identified as a result of an analysis of existing trends. Proponents of the teleological approach (Gleb Krzhizhanovsky, Valerian Kuybyshev, Stanislav Strumilin) believed that the plan should transform the economy and proceed from future structural changes, production opportunities and rigid discipline. Among the party functionaries, the former were supported by a supporter of the evolutionary path to socialism, Nikolai Bukharin, and the latter by Leon Trotsky, who insisted on an accelerated pace of industrialisation.^[8][9]

One of the first ideologues of industrialisation was Evgeny Preobrazhensky, an economist close to Trotsky, who in 1924–25 developed the concept of forced «superindustrialisation» at the expense of funds from the countryside («initial socialist accumulation», according to Preobrazhensky). For his part, Bukharin accused Preobrazhensky and his «left opposition» who supported him in imposing «feudal military exploitation of the peasantry» and «internal colonialism».

The general secretary of the Central Committee of the All-Union Communist Party (Bolsheviks), Joseph Stalin, initially supported Bukharin’s point of view, but after Trotsky’s exclusion from the Party’s Central Committee in late 1927, he changed his position to the opposite.^[10] This led to a decisive victory for the teleological school and a radical turn from the New Economic Policy. Researcher Vadim Rogovin believes that the cause of Stalin’s «left turn» was the grain harvest crisis of 1927; the peasantry, especially the well-to-do, massively refused to sell the bread, considering the purchase prices set by the state to be low.

The internal economic crisis of 1927 intertwined with a sharp exacerbation of the foreign policy situation. On February 23, 1927, the British Foreign Secretary sent a note to the Soviet Union demanding that it stop supporting the Kuomintang–Communist government in China. After the refusal, the United Kingdom on May 24–27 broke off diplomatic relations with the Soviet Union.^[11] However, at the same time, the alliance of the Kuomintang and the Chinese Communists fell apart; on April 12, Chiang Kai-shek and his allies massacred the Shanghai Communists. This incident was widely used by the «united opposition» (the «Trotsky-Zinoviev bloc») to criticise the official Stalinist diplomacy as deliberately a failure.

In the same period, a raid on the Soviet embassy in Beijing (April 6) took place; British police searched the Soviet-British joint-stock company Arcos in London (May 12). In June 1927, representatives of the Russian All-Military Union conducted a series of terrorist attacks against the Soviet Union. In particular, on June 7, White émigré Koverda killed the Soviet Plenipotentiary in Warsaw, Voykov, on the same day in Minsk, the head of the Belarusian Joint State Political Directorate, Iosif Opansky, was killed, the day before, the Russian All-Military Union terrorist threw a bomb at the Joint State Political Directorate in Moscow. All these incidents contributed to the creation of a «military psychosis» environment, the emergence of expectations of a new foreign intervention («crusade against Bolshevism»).

By January 1928, only two-thirds of the grain was harvested compared to last year’s level, as the peasants massively held the bread, considering the purchase prices to be low. The disruptions in the supply of cities and the army that had begun were aggravated by the exacerbation of the foreign policy situation, which even reached the point of trial mobilisation. In August 1927, a panic began among the population, which resulted in the wholesale purchase of food for the future. At the 15th Congress of the All-Union Communist Party (Bolsheviks) (December 1927), Mikoyan admitted that the country had experienced the difficulties of «the eve of war without having a war».

First five-year plan[edit]

The main task of the introduced command economy was to build up the economic and military power of the state at the highest possible rates, accompanied with the near complete elimination of private industry that had allowed under the NEP. At the initial stage, it was reduced to the redistribution of the maximum possible amount of resources for the needs of state-owned industrialisation. In December 1927, at the 15th Congress of the All-Union Communist Party (Bolsheviks), «Directives for drafting the first five-year national economic development plan of the Soviet Union» were adopted, in which the congress spoke out against super-industrialisation: the growth rates should not be maximal and should be planned so that failures do not occur.^[12] Developed on the basis of directives, the draft of the first five-year plan (October 1, 1928 – October 1, 1933) was approved at the 16th Conference of the All-Union Communist Party (Bolsheviks) (April 1929) as a complex of carefully thought-out and real tasks. This plan, in reality, is much more stressful than previous projects, immediately after it was approved by the 5th Congress of Soviets of the Soviet Union in May 1929, gave grounds for the state to carry out a number of economic, political, organisational and ideological measures, which elevated industrialisation in status of the concept, the era of the «Great Turn». The country had to expand the construction of new industries, increase the production of all types of products and start producing new equipment.

We are 50–100 years behind the advanced countries. We must make good this distance in ten years. Either we do it, or they crush us.

— Joseph Stalin^[13]

First of all, using propaganda, the party leadership mobilised the population in support of industrialisation.^[14] Komsomol members, in particular, took it with enthusiasm. There was no shortage of cheap labor, because after collectivisation, a large number of yesterday’s rural inhabitants moved from rural areas to cities from poverty, hunger and the arbitrariness of the authorities.^[15] Millions of people selflessly,^[16] almost by hand, built hundreds of factories, power stations, laid railways, subways. Often had to work in three shifts. In 1930, around 1,500 facilities were launched, of which 50 absorbed almost half of all investments. With the assistance of foreign specialists, a number of giant industrial buildings were erected: DneproGES, metallurgical plants in Magnitogorsk, Lipetsk and Chelyabinsk, Novokuznetsk, Norilsk and Uralmash, tractor plants in Stalingrad, Chelyabinsk, Kharkov, Uralvagonzavod, GAZ, ZIS (modern ZiL) and others. In 1935, the first line of the Moscow Metro opened with a total length of 11.2 km (7 mi).

Attention was paid to the destruction of private agriculture and its replacement by state-run large farms. Due to the emergence of domestic tractor construction, in 1932, the Soviet Union refused to import tractors from abroad, and in 1934, the Kirov Plant in Leningrad began to produce a tilled tractor «Universal», which became the first domestic tractor exported abroad. In the ten years before the war, about 700,000 tractors were produced, which accounted for 40% of their world production.^[17]

In order to create its own engineering base, the domestic system of higher technical education was urgently created.^[18] In 1930, universal primary education was introduced in the Soviet Union, and seven-year compulsory education in the cities.

In 1930, speaking at the 16th Congress of the All-Union Communist Party (Bolsheviks), Stalin admitted that an industrial breakthrough was possible only when building «socialism in one country» and demanded a multiple increase in the tasks of the five-year plan, arguing be exceeded.^[19]

In order to increase incentives to work, payment has become more tightly attached to performance. Actively developed centers for the development and implementation of the principles of the scientific organisation of labor. One of the largest centers of this kind, the Central Institute of Labour, created about 1,700 training points with 2,000 of the most qualified instructors of the Central Labor Institute in different parts of the country. They operated in all leading sectors of the national economy—in engineering, metallurgy, construction, light and timber industries, on railways and motor vehicles, in agriculture and even in the navy.^[20]

In 1933, at the joint plenum of the Central Committee and the Central Control Commission of the All-Union Communist Party (Bolsheviks), Stalin said in his report that according to the results of the first five-year plan, consumer goods produced less than needed, but the policy of moving industrialisation to the background would have that we would not have a tractor and automobile industry, ferrous metallurgy, metal for the production of machines. The country would sit without bread. Capitalist elements in the country would incredibly increase the chances for the restoration of capitalism. Our position would become similar to that of China, which at that time did not have its own heavy and military industry, and became the object of aggression. We would not have non-aggression pacts with other countries, but military intervention and war. A dangerous and deadly war, a bloody and unequal war, for in this war we would be almost unarmed before the enemies, having at our disposal all modern means of attack.^[21]

Since capital investments in heavy industry almost immediately exceeded the previously planned amount and continued to grow, money emission was sharply increased (that is, printing of paper money), and during the entire first five-year period money supply growth in circulation more than doubled than production of consumer goods, which led to higher prices and a shortage of consumer goods.^{[citation needed]}

In 1935, the «Stakhanovist movement» appeared, in honor of the mine worker Alexey Stakhanov, who, according to official information of that time, performed 14.5 norms for a shift on the night of August 30, 1935.

Since after the nationalisation of foreign concessions for gold mining against the Soviet Union, a «golden boycott» was declared, such methods as selling paintings from the Hermitage collection were used to obtain the foreign currency needed to finance industrialisation.

At the same time, the state shifted to the centralised distribution of the means of production and consumer goods belonging to it, the introduction of command-administrative methods of management and the nationalisation of private property were carried out. A political system emerged based on the leading role of the All-Union Communist Party (Bolsheviks), state ownership of the means of production and a minimum of private initiative. Also began the widespread use of forced labor by prisoners of the Gulag, special settlers and rear militia.

The first five-year plan was associated with rapid urbanisation. The urban labor force increased by 12.5 million people, of whom 8.5 million were migrants from rural areas. However, the Soviet Union reached a share in 50% of the urban population only in the early 1960s.

Use of foreign specialists[edit]

Engineers were invited from abroad, many well-known companies, such as Siemens-Schuckertwerke AG and General Electric, were involved in the work and carried out deliveries of modern equipment, a significant part of the equipment models produced in those years at Soviet factories, were copies or modifications of foreign analogues (for example, a Fordson tractor assembled at the Stalingrad Tractor Plant).

In February 1930, between Amtorg and Albert Kahn, Inc., a firm of American architect Albert Kahn, an agreement was signed, according to which Kahn’s firm became the chief consultant of the Soviet government on industrial construction and received a package of orders for the construction of industrial enterprises worth $2 billion (about $250 billion in prices of our time). This company has provided construction of more than 500 industrial facilities in the Soviet Union.^[22][23][24]

A branch of Albert Kahn, Inc. was opened in Moscow under the name «Gosproektstroy». Its leader was Moritz Kahn, brother of the head of the company. It employed 25 leading American engineers and about 2,500 Soviet employees. At that time it was the largest architectural bureau in the world. During the three years of the existence of Gosproektroy, more than 4,000 Soviet architects, engineers and technicians who have studied the American experience passed through it. The Moscow Office of Heavy Machinery, a branch of the German company Demag, also worked in Moscow.

The firm of Albert Kahn played the role of coordinator between the Soviet customer and hundreds of Western companies that supplied equipment and advised the construction of individual objects. Thus, the technological project of the Nizhny Novgorod Automobile Plant was completed by Ford, the construction project by the American company Austin Motor Company. Construction of the 1st State Bearing Plant in Moscow, which was designed by Kahn, was carried out with the technical assistance of the Italian company RIV.

The Stalingrad Tractor Plant, designed by Kahn in 1930, was originally built in the United States, and then was unmounted, transported to the Soviet Union and assembled under the supervision of American engineers. It was equipped with the equipment of more than 80 American engineering companies and several German firms.

American hydrobuilder Hugh Cooper became the chief consultant for the construction of the DneproGES, hydro turbines for which were purchased from General Electric and Newport News Shipbuilding.^[25]

The Magnitogorsk Metallurgical Plant was designed by the American firm Arthur G. McKee and Co., which also supervised its construction. A standard blast furnace for this and all other steel mills of the industrialisation period was developed by the Chicago-based Freyn Engineering Co.^[26]

Results[edit]

At the end of 1932, the successful and early implementation of the first five-year plan for four years and three months was announced. Summarizing its results, Stalin announced that heavy industry had fulfilled the plan by 108%. During the period between October 1, 1928 and January 1, 1933, the production fixed assets of heavy industry increased by 2.7 times.

In report at the 17th Congress of the All-Union Communist Party (Bolsheviks) in January 1934, Stalin cited the following figures with the words: «This means that our country has become firmly and finally an industrial country».^[28]

Following the first five-year plan, the second five-year plan followed, with a somewhat lower emphasis on industrialisation, and then the third five-year plan, which was thwarted by the outbreak of World War II.

The result of the first five-year plans was the development of heavy industry, thanks to which the increase in gross domestic product during 1928–40, according to Vitaly Melyantsev, was about 4.6% per year (according to other, earlier estimates, from 3% to 6.3%).^[29][30] Industrial production in the period 1928–1937 increased 2.5–3.5 times, that is, 10.5–16% per year.^[31] In particular, the release of machinery in the period 1928–1937 grew on average 27.4% per year.^[32] From 1930 to 1940, the number of higher and secondary technical educational institutions in the Soviet Union increased 4 times and exceeded 150.^[18][33]

By 1941, about 9,000 new plants were built.^[34] By the end of the second five-year plan, the Soviet Union took the second place in the world in industrial output, second only to the United States.^[34] Imports fell sharply, which was viewed as the country’s gaining economic independence. Open unemployment had been eliminated. Employment (at full rates) increased from one third of the population in 1928 to 45% in 1940, which provided about half of the growth of the gross national product.^[35] For the period 1928–1937 universities and colleges prepared about two million specialists. Many new technologies were mastered. Thus, it was only during the first five-year period that the production of synthetic rubber, motorcycles, watches, cameras, excavators, high-quality cement and high-quality steel grades was adjusted.^[31] The foundation was also laid for Soviet science, which in certain areas eventually became world-leading. On the basis of the established industrial base, it became possible to conduct a large-scale re-equipment of the army; during the first five-year plan, defense spending rose to 10.8% of the budget.^[36]

With the onset of industrialisation, the consumption fund, and as a result, the standard of living of the population, has sharply decreased.^[37] By the end of 1929, the rationing system was extended to almost all food products, but the shortage of rations was still there, and there were long queues to buy them. In the future, the standard of living began to improve. In 1936, the cards were canceled, which was accompanied by an increase in wages in the industrial sector and an even greater increase in state rations prices for all goods. The average level of per capita consumption in 1938 was 22% higher than in 1928.^[37] However, the greatest growth was among the party and labor elite and did not at all touch the overwhelming majority of the rural population, or more than half of the country’s population.^[37]

The end date of industrialisation is determined by different historians in different ways. From the point of view of the conceptual aspiration to raise heavy industry in record time, the first five-year plan was the most pronounced period. Most often, the end of industrialisation is understood as the last pre-war year (1940), less often the year before Stalin’s death (1952). If industrialisation is understood as a process whose goal is the share of industry in the gross domestic product, characteristic of industrialised countries, then the economy of the Soviet Union reached such a state only in the 1960s. One should also take into account the social aspect of industrialisation, since it was only in the early 1960s urban population exceeded rural.

Soviet economist and secretary of the party committee of the Leningrad University Nikolai Kolesov Dmitrievich believes that without the implementation of the industrialisation policy, the political and economic independence of the country would not have been ensured.^[38] Sources of funds for industrialisation and its pace were predetermined by economic backwardness and too short a period allowed for its liquidation. According to Kolesov, the Soviet Union managed to eliminate the backwardness in just 13 years.

Criticism[edit]

During the years of Soviet power, the Communists argued that the basis of industrialisation was a rational and achievable plan.^[39] Meanwhile, it was supposed that the first five-year plan would come into effect at the end of 1928, but even by the time of its announcement in April–May 1929, the work on its compilation was not completed. The initial form of the plan included goals for 50 industries and agriculture, as well as the relationship between resources and opportunities. Over time, the achievement of predetermined indicators began to play a major role. If the growth rates of industrial production originally set in terms of were 18–20%, by the end of the year they were doubled. Western and Russian researchers argue that despite the report on the successful implementation of the first five-year plan, the statistics were falsified,^[34][39] and none of the goals were achieved even closely.^[40] Moreover, in agriculture and in industries dependent on agriculture, there was a sharp decline.^[31][34] Part of the party nomenclature was extremely outraged by this, for example, Sergey Syrtsov described the reports on the achievements as «fraud».^[39]

On the contrary, according to Boris Brutskus, it was poorly thought out, which manifested itself in a series of announced «fractures» (April–May 1929, January–February 1930, June 1931). A grandiose and thoroughly politicised system emerged, the characteristic features of which were economic «gigantomania», chronic commodity hunger, organisational problems, wastefulness, and loss-making enterprises.^[41] The goal (that is, the plan) began to determine the means for its implementation. According to the findings of other historians (Robert Conquest, Richard Pipes, etc.), the neglect of material support and the development of infrastructure over time began to cause significant economic damage.^[39] Some of the industrialisation endeavors are considered by critics to have been poorly thought out from the start. Jacques Rossi argues that the White Sea–Baltic Canal was unnecessary.^[42] At the same time, according to Soviet statistics, already in 1933, 1.143 million tons of cargo and 27,000 passengers were transported along the canal;^[43] in 1940, about one million tons,^[44] and in 1985, 7.3 million tons of cargo.^[45] However, the incredibly brutal conditions in the building of the canal resulted in the death of up to 25,000 able-bodied working-age Soviet citizens.^[46] This not only deprived the Soviet Union of their labor but reduced the pool of manpower for military service to counter Nazi German aggression only eight years later.

Despite the development of output, industrialisation was carried out mainly by extensive methods: economic growth was ensured by an increase in the gross capital formation rate in fixed capital, a savings rate (due to a fall in the consumption rate), employment rates and the exploitation of natural resources.^[47] British scientist Don Filzer believes that this was due to the fact that as a result of collectivisation and a sharp decline in the standard of living of the rural population, human labor was greatly devalued.^[48] Vadim Rogovin notes that the desire to fulfill the plan led to a situation of overstretching forces and a permanent search for reasons to justify the non-fulfillment of excessive tasks.^[49] Because of this, industrialisation could not feed solely on enthusiasm and demanded a series of compulsory measures.^[39][49] Since October 1930, the free movement of labor was prohibited and criminal penalties were imposed for violations of labor discipline and negligence. Since 1931, workers had become responsible for damage to equipment.^[39] In 1932 the forced transfer of labor between enterprises became possible and the death penalty was introduced for the theft of state property. On December 27, 1932, an internal passport was restored, which Lenin at one time condemned as «czarist backwardness and despotism». The seven-day week was replaced by a full working week, the days of which, without names, were numbered from 1 to 5. On every sixth day, there was a day off for work shifts, so that factories could work without interruption. Prisoners’ labor was actively used (see Gulag). In fact, during the first five-year plan the communists laid the foundations of forced labor for the Soviet population.^[50] All this became the subject of sharp criticism in democratic countries, and not only by the liberals, but also by the social democrats.^[51]

Workers’ discontent from time to time turned into strikes:^[52][53][54] at the Stalin plant, the Voroshilov plant, the Shosten plant in Ukraine, at the Krasnoye Sormovo plant near Nizhny Novgorod, at the Serp and Molot plant of Mashinootrest in Moscow, at the Chelyabinsk Traktorstroy and other enterprises.

Industrialisation also entailed the collectivisation of agriculture. First of all, agriculture had become a source of primary accumulation, due to low purchase prices for grain and subsequent export at higher prices, as well as due to the so-called «super tax in the form of overpayments for manufactured goods».^[55] In the future, the peasantry also ensured the growth of heavy industry by labor. The short-term result of this collectivisation policy was a temporary drop in agricultural production. The consequence of this was the deterioration of the economic situation of the peasantry,^[31] famine in the Soviet Union of 1932–33. To compensate for the losses of the village required additional costs. In 1932–1936, the collective farms received about 500,000 tractors from the state, not only for mechanizing the cultivation of the land, but also to compensate for the damage from the reduction in the number of horses by 51% (77 million) in 1929–1933. The mechanisation of labor in agriculture and the unification of separate land plots ensured a significant increase in labor productivity.

Trotsky and foreign critics argued that, despite efforts to increase labor productivity, in practice, average labor productivity fell.^[56] This is stated in a number of modern publications,^[35] according to which for the period 1929–1932 value added per hour of work in industry fell by 60% and returned to the level of 1929 only in 1952. This is explained by the emergence in the economy of chronic commodity shortages, collectivisation, mass hunger, a massive influx of untrained workforce from the countryside and an increase in their labor resources by enterprises. At the same time, the specific gross national product per worker in the first 10 years of industrialisation grew by 30%.^[35]

As for the records of the Stakhanovists, a number of historians note that their methods were a continuous method of increasing productivity,^[57] previously popularised by Frederick Taylor and Henry Ford, which Lenin called the «sweatshop system». In addition, records were largely staged and were the result of the efforts of their assistants,^[58][59] and in practice turned the pursuit of quantity at the expense of product quality. Due to the fact that wages were proportional to productivity, the wages of Stakhanovists were several times higher than the average wages in industry. This caused a hostile attitude towards the Stakhanovists from the «backward» workers, who reproached them with the fact that their records lead to higher standards and lower prices.^[60] Newspapers talked about the «unprecedented and blatant sabotage» of the Stakhanov movement by masters, shop managers, trade union organisations.^[60]

The exclusion of Trotsky, Kamenev and Zinoviev from the party at the 15th Congress of the All-Union Communist Party (Bolsheviks) gave rise to a wave of repressions in the party^[61] that spread to the technical intelligentsia and foreign technical specialists. At the July plenum of the Central Committee of the All-Union Communist Party (Bolsheviks) of 1928, Stalin advanced the thesis that «as we move forward, the resistance of the capitalist elements will increase, the class struggle will escalate». In the same year, the campaign against sabotage began. The «pests» were blamed for failing to achieve the targets of the plan. The first high-profile trial of the «pest» case was the Shakhty Trial, after which charges of sabotage could follow the company’s failure to comply with the plan.^[62][63]

One of the main goals of forced industrialisation was to overcome the backlog from the developed capitalist countries. Some critics argue that this lag was in itself primarily a consequence of the October Revolution.^[50] They draw attention to the fact that in 1913 Russia ranked fifth in world industrial production^[64] and was the world leader in industrial growth with an indicator of 6.1% per year for the period 1888–1913.^[65] However, by 1920, the level of production fell ninefold compared with 1916.^[66]

Soviet propaganda claimed that economic growth was unprecedented.^[67] On the other hand, in a number of modern studies, it is proved that the growth rate of gross domestic product in the Soviet Union (the above-mentioned^[29] 3–6.3%) were comparable with the similar figures in Germany in 1930–38 (4.4%) and Japan (6.3%), although they were significantly superior to those of countries such as United Kingdom, France and the United States that were experiencing the Great Depression at that time.^[68]

For the Soviet Union of that period, authoritarianism and central planning in the economy were characteristic. At first glance, this gives weight to the popular belief that the high rates of increasing industrial output of the Soviet Union were obliged to the authoritarian regime and planned economy. However, a number of economists believe that the growth of the Soviet economy was achieved only due to its extensive nature.^[47] As part of counterfactual historical studies, or so-called «virtual scenarios»,^[69] it was suggested that, if the New Economic Policy were preserved, industrialisation and rapid economic growth would also be possible.^[70]

During the years of industrialisation in the Soviet Union there was an average population growth of 1% per year, while in England it was 0.36%, the USA was 0.6%, and in France it was 0.11%.

Industrialisation and the Great Patriotic War[edit]

One of the main goals of industrialisation was building up the military potential of the Soviet Union. So, if as of January 1, 1932, there were 1,446 tanks and 213 armored vehicles in the Red Army, then as of January 1, 1934—7574 tanks and 326 armored vehicles—more than in the armies of United Kingdom, France and Nazi Germany combined.^[50]

The relationship between industrialisation and the victory of the Soviet Union over Nazi Germany in the «Great Patriotic War» is a matter of debate. In Soviet times, the view was adopted that industrialisation and pre-war rearmament played a decisive role in the victory. However, the superiority of Soviet technology over the German one on the western border of the country on the eve of the war^[71] could not stop the enemy.

According to the historian Konstantin Nikitenko,^[72] the command-administrative system that was built up nullified the economic contribution of industrialisation to the country’s defense capability. Vitaly Lelchuk also draws attention to the fact that by the beginning of the winter of 1941 the territory was occupied, where before the war 42% of the population of the Soviet Union lived, 63% of coal were mined, 68% of pig iron smelted, etc.^[34] Lelchuk notes that «Victory had to be forged not with the help of the powerful potential that was created during the years of accelerated industrialisation». The material and technical base of such giants built during the years of industrialisation, such as Novokramatorsk and Makeevka metallurgical plants, DneproGES, etc., was at the disposal of the invaders.

But supporters of the Soviet point of view object that industrialisation most affected the Urals and Siberia, while pre-revolutionary industry turned out to be in the occupied territories. They also indicate that the prepared evacuation of industrial equipment to the regions of the Urals, the Volga region, Siberia and Central Asia played a significant role. In the first three months of the war alone, 1,360 large (mostly military) enterprises were displaced.^[73]

Industrialisation in literature and art[edit]

Poetry

• Vladimir Mayakovsky. The Story of Khrenov About Kuznetskstroi and About the People of Kuznetsk (1929)

Prose

• Andrey Platonov. The Foundation Pit (1930)
• Alexander Malyshkin. Outback people (1938)

Sculpture

• Vera Mukhina. Worker and Kolkhoz Woman (Moscow, 1937)
• Alexey Zelensky and Vasily Bohun. Metallurgist (Magnitogorsk, 1958)

Movie

• Ivan. Director Alexander Dovzhenko (1932)
• Bright Path. Director Grigory Alexandrov (1940)
• Time, Forward!. Director Mikhail Schweitzer (1965)
• Man of Marble. Director Andrzej Wajda (1977) – the film is dedicated to Poland in the 1950s, but there is a parallel with the Soviet movement of the Stakhanovists.

See also[edit]

• Gosplan
• Economy of the Soviet Union
• Economy of Russia
• Everyday Stalinism
• The Whisperers: Private Life in Stalin’s Russia
• Industrialization in the Russian Empire
• Left Opposition
• Primitive socialist accumulation
• Scissors Crisis

References[edit]

Sources[edit]

• Dmitry Verkhoturov (2006). The Economic Revolution of Stalin. Moscow: Olma-Press. ISBN 5-224-05191-6.
• Industrialisation of the Soviet Union. New documents, New Facts, New Approaches / Edited by Semen Khromov. In 2 parts. Moscow: Institute of Russian History, Russian Academy of Sciences, 1997 and 1999
• The History of the Industrialisation of the Soviet Union 1926–1941. Documents and Materials / Edited by Maxim Kim
• The History of the Industrialisation of the Soviet Union: 1926–1928. Documents and Materials. Moscow: Science. 1969.
• The History of the Industrialisation of the Soviet Union: 1929–1932. Documents and Materials. Moscow: Science. 1970.
• The History of the Industrialisation of the Soviet Union: 1933–1937. Documents and Materials. Moscow: Science. 1971.
• The History of the Industrialisation of the Soviet Union: 1938–1941. Documents and Materials. Moscow: Science. 1972.
• George Polyak, Anna Markova (2002). The History of the World Economy: a Textbook for Universities. Moscow: Unity. p. 727. ISBN 5-238-00066-9.
• Russian History. Theories of Study. Edited by Boris Lichman. Russia in the Late 1920s–1930s
• Mark Meerovich. Fordism and Postfordism. Albert Kahn and Ernst Mai: United States and Germany in the Struggle for Soviet Industrialisation // Postfordism: Concepts, Institutions, Practices / Edited by Mikhail Ilchenko, Victor Martyanov – Moscow: Political Encyclopedia, 2015. ISBN 978-5-8243-1995-8
• Mikhail Mukhin. Amtorg. American tanks for the Red Army // National History — Moscow, 2001. — N 3. — Pages 51–61
• R. W. Davies. The Industrialisation of Soviet Russia. In 5 Volumes. London: Palgrave Macmillan, 1980—2003
• Melnikova-Raich, Sonia. «The Soviet Problem with Two ‘Unknowns’: How an American Architect and a Soviet Negotiator Jump-Started the Industrialisation of Russia. Part I: Albert Kahn» IA, Journal of the Society for Industrial Archeology 36, no. 2 (2010). ISSN 0160-1040

В декабре 1925 г. на XIV съезде коммунистической партии Советского Союза был рассмотрен вопрос об индустриализации. Шла речь о необходимости превращения СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, в страну, производящую их. Законодательно курс на индустриализацию был закреплен спустя полтора года. Страна должна была в короткие сроки нарастить промышленный потенциал для сокращения отставания экономики от развитых капиталистических государств.

Партия исходила из прямого указания В. И. Ленина о том, что «единственной материальной основой может быть крупная машинная промышленность, способная реорганизовать и земледелие». По первым принятым руководством страны планам ожидался рост производства на 80-100%, что было намечено реализовать в течение 10 лет. Наряду с этим необходимо было повысить производство в сфере тяжелой промышленности на 47-48%. При этом отказ о существовавшей раннее НЭП (новой экономической политики) означал смену целей, переориентацию политики. В 1926 г. Сталин заявил, что «индустриализация является основным путем социалистического строительства».

Цели индустриализации

Сталин провозгласил: «Мы отстаем от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в 10 лет, либо нас сомнут». Перед страной были поставлены основные цели ликвидация технико-экономической отсталости; достижение экономической независимости; создание мощного оборонного производства и развитие базисных отраслей промышленности.

В 1928 г. вся страна выпускала за день 2 грузовика и 3 трактора. За рубежом закупали около четверти текстильного оборудования, более половины паровых турбин, почти 70% металлорежущих станков и тракторов. Если принять уровень промышленного производства в 1913 году за 100%, то в 1928 году в СССР он составлял 20%. В других развитых странах этот показатель выл выше в разы и составлял: в США – 160%; в Германии – 104%; Франции – 127%; Англии – 90%.

Таким образом, СССР уступал передовым странам по производству продукции на душу населения в 4-8 раз. Почему руководство страны пошло по пути внутренних займов?

Так как решение всего комплекса задач и преобразований промышленности, сельского хозяйства, роста благосостояния народа требовало огромных средств, которых не было, партийное руководство сделало выбор в пользу использования внутренних средств из-за невозможности найти финансирование за рубежом. Это объяснялось следующим:

• Во-первых, как известно, не получилось разжечь «мировой пожар»: не произошли революции в странах Европы, которые дали бы надежду на создание единого европейского социалистического государства. Это означало, что СССР оказывался в блокаде капиталистических стран, не готовые признать новую власть и социалистическое государство как себе равное.

• Во-вторых, по результатам Генуэзской конференции, состоявшейся в 1922 г., РКП(б) окончательно осознала невозможность притока иностранного капитала в российскую экономику, даже обсуждая вопрос о форме компенсации бывшим иностранным собственникам при условии признания СССР де-юре государствам. Это было вызвано противоречиями, возникшими между странами: Европа желала, чтобы СССР признал все царские долги. Очевидно, что согласия не было достигнуто.

Позже Бухарин в своем выступлении в поддержку использования внутренних источников заявил: «Источники могут быть разными. Они могут заключаться в трате ресурсов, которые у нас были, в выпуске бумажных денег с риском инфляции и товарным голодом, в переобложении крестьян. Но это не прочно, может угрожать разрывом с крестьянством. В. И. Ленин указал другие источники. Прежде всего максимальное сокращение всех непроизводственных расходов, которые у нас огромны и повышение производительности труда. Не эмиссия, не проедание запасов, не переобложение крестьянства, а качественное повышение производительности общенародного труда и решительная борьба с нерациональными расходами — вот главные источники накопления».

Однако его мнение не поддержали остальные члены партии. Окончательное было принято согласно мнению Генерального секретаря ЦК КПСС И. В. Сталина.

Несмотря на мнение Бухарина, первым источником средств для развития ведущих отраслей тяжелой промышленности в конце 20-х гг. прошлого столетия были займы у крестьян. Так, в июле 1928 г. на пленуме ЦК Генеральный секретарь И. В. Сталин сформулировал идею «дани» с крестьянства посредством введения «добавочного налога». Эта мера была представлена как временная, однако вскоре стала нормой и надолго легла в основу хозяйственного строительства в СССР. В 1927 г. займы у крестьян составили 1 млрд. руб., а в 1935 г. – 17 млрд. руб. Эта мера привела к обеднению населения: нередко люди оставались без хлеба и средств к существованию, что понесло за собой многочисленные жертвы.

Второй источник заключался в получении выручки с экспорта хлеба. Наибольшую удалось получить в 1930 г. – она составила 883 млн. руб. В последующие годы цены на зерно на мировом рынке резко упали. Экспорт большого количества хлеба в 1932-1933 гг., когда страна находилась на карточках, суммарно принес всего 389 млн. руб. При этом вывоз лесоматериалов приносил в те же годы почти 700 млн. руб. А продажа пушнины в 1933 г. позволила выручить средств больше, чем за вывезенный хлеб, хотя зерно покупалось у крестьян по максимально низкой цене. Также стоит отметить, что за рубеж вывозились и произведения искусства. Так, в 1928 г. СССР начал распродавать музейные коллекции страны. Художественный экспорт обернулся потерей для России шедевров из Эрмитажа, дворцов российской аристократии и частных коллекций.

Третьим источником признают рост цен на вино-водочные изделия, продажа которых расширялась. Это подтверждает тот факт, что к концу 20-х гг. доход от водки достиг 1 млрд. руб. (примерно столько же давала промышленность). Так как государство обладало монополией на производство данных изделий, то весь доход шел непосредственно в бюджет страны, а далее перераспределялся в пользу экономического развития СССР.

Четвертым источником была эмиссия бумажных денег. Рост денежной массы, не обеспеченной товарами, продолжался в больших масштабах до конца первой пятилетки. Эмиссия выросла с 0,8 млрд. руб. в 1929 г. до 3 млрд. руб. это привело к инфляции в стране, росту цен, и, как следствие, к ухудшению экономического положения населения.

Пятым источником стала «работа с кадрами»:

1. Полная зависимость населения от труда: неработающий человек оставался голодать. Труд был одновременно и обязанностью, и потребностью.

2. За свою работу часто получали оплату позже или вовсе не получали. С целью экономии государство также сдерживало рост заработной платы рабочих и служащих. Это, несомненно, подрывало заинтересованность в труде.

3. Нередко работников объединяла взаимопомощь и совместный нелегкий труд, что, в конечном счете, улучшало результат их деятельности. Так формировался дух товарищества, который помогал достигать цели, несмотря на тяжелые условия труда.

Кроме того, компартия координировала процессы, направляя на индустриальные стройки лучших партийных представителей. Были выстроена вертикальная структура подчинения наркоматам, которые управляли экономикой административно-командными методами.

Используя пропаганду, руководство достаточно быстро обеспечило мобилизацию населения для участия в индустриальных стройках. Благодаря этому отсутствовал недостаток в дешевой рабочей силе, так как на призыв советского правительства откликнулись многочисленные добровольцы, по большей части – молодежь. Комсомольцы, несмотря на тяжелые условия труда и всякого рода лишения, с энтузиазмом брались за самые сложные проекты.

Шестым источником следует признать полную отмену частной, в том числе розничной и оптовой, торговли в 1933 г., и создание системы государственной торговли, хотя на тот момент доля нэпманов в рознице составляла около 75%. Таким образом, власть получала дополнительный источник финансирования в пользу экономических преобразований в стране.

Седьмой источник финансирования индустриализации представляет собой проводимую с 1929 г. активную коллективизацию. Политика пролетарской диктатуры в деревне была направлена на сплочение бедноты, повышение ее активности в пользу социализма, укрепление союза со средним крестьянством и усиление наступления на «капиталистические элементы».

Накануне первой пятилетки в стране насчитывалось 24 тыс. раздробленных крестьянских хозяйств, оснащенных примитивным инвентарем. Поэтому создание крупного коллективного механизированного хозяйства в деревне составляло сложнейшую экономическую проблему, преодоление которой стало главной целью советского правительства. Чтобы был выполнен план по входу в коллективные хозяйства, руководство часто прибегало к принудительной коллективизации деревень.

Следующим, восьмым источником финансирования индустриализации историки считают использование бесплатного труда заключенных. Сеть лагерей ГУЛАГа охватила все северные, среднеазиатские и дальневосточные районы СССР. Так, росло количество заключенных: в начале первой пятилетки около 5 тысяч человек, через год — почти 100 тысяч, а к 1932 г. — более 150 тысяч человек. «Репрессии в области социалистического строительства являются необходимым элементом наступления!», — объяснял И. В. Сталин. А тем временем лагерный конвейер действовал безостановочно, как на фронте: в жару и холод. В отличие от обычных рабочих, заключенным в ГУЛАГе даже лошадьми не всегда позволяли пользоваться. Немалая доля успехов в ходе индустриализации как раз была достигнута за счет дешевого, почти бесплатного труда заключенных. К примеру, Беломорско-Балтийский канал, названный именем Сталина, был полностью построен находящимися под стражей.

Человеческий фактор

Таким образом, можно говорить о многочисленных финансовых ресурсах, используемых для индустриализации в СССР, и все же главным источником было население страны, его потенциал и самоотверженность. Именно народ, строящий светлое социалистическое будущее, обеспечил государству все необходимые материалы с минимальными затратами со стороны последних. Их называли энтузиастами, романтиками, бессребрениками, но, как бы то ни было, именно они создали огромный задел для благополучия своей страны, выведя к 1937 году СССР по уровню промышленного производства на второе место в мире (после США), и на первое в Европе. Никогда больше в истории СССР не было такого прорыва.

Руководство СССР использовало ресурсы, не оглядываясь на последствия (страшный голод, смерти, низкий уровень жизни населения и тяжелейшие условия работы). Все факты оставались за стенами партийных собраний, ведь необходимо было достигнуть главной цели – превратить государство в мощную, экономически независимую промышленную державу.

Анастасия Юрченко, Финансовый университет при Правительстве РФ