В период руководства брежнева разработана концепция

Марксистская
теория, ставшая фундаментом советской
государ­ственной идеологии, основывалась
на очень простых и широко распрост­раненных
представлениях: можно построить
справедливое общество, где в отношениях
между людьми не было бы корысти, насилия
и эксплуатации. Источниками всех этих
бед объявлялись частная собственность
и государ­ство. Таким образом, путь к
идеалу должен был лежать через уничтожение
всех признаков государства и через
ликвидацию прослойки, обслуживаю­щей
государствен-ную власть, — бюрократии
.Однако
вся история социализма в СССР вступала
в вопи­ющее противоречие с выводами
марксизма об отмирании госу­дарства.
Со смертью Сталина исчезли последние
препятствия для превращения
бюрократии(номенклатуры) из «обслуги»
государственной власти в самостоятельную
общественную и политическую силу,
претендующую на полное овладение этой
властью. Положение осложнилось еще и
тем, что внутри правящей верхушки
прои­зошло выделение отдельных групп
на основе различных госу­дарственных
ведомств и структур. В сознании людей
советское государство все больше
связывалось не с коммунистическими
идеалами, а с интересами бюрократии
.Энергетический заряд, содержавшийся
в марксистско-ленинской идеологии,
оказался во второй половине 60-х гг. на
грани исчезновения. Это проявилось в
очевидном спаде массово­го трудового
энтузиазма, росте социальной апатии,
все более широком распространении
«идейно чуждых» явлений и т.п. Главной
задачей в идеологии становится
формирование у трудя­щихся веры в
возможности советского строя.
В
рамках
курса на ста­билизацию партийные
идеологи были вынуждены отказаться от
уто­пической идеи о скором переходе
к коммунизму и отмирании госу­дарства.

В
декабре 1966 г. в главной советской газете
«Правда» появилась статья Ф.М. Бурлацкого
«О строительстве развитого социалистического
общества». Оформлялась новая идеологичес­кая
концепция: завершение полного построения
социализма (о чем было объявлено на XXI
съезде КПСС) знаменует новый длительный
период — стадию «развитого
социализма», в
ходе которой в полной мере реализуются
преимущества социалис­тического
строя. Вступление в коммунизм
откладывалось
на
неопреде-ленный срок. В 1967
г.
о построении в СССР «раз­витого
социализма» было сказано уже самим
Брежневым в речи по случаю 50-летия
Октябрьской революции,
а окон­чательно этот вывод был закреплен
на XXIV
съезде
партии в 1971
г.

Концепция
«развитого социализма» призвана была,

-во-первых,
«примирить» фундаментальные положения
марксист­ско-ленинской теории со
сложившимися реалиями социализма:
сохранение классового деления общества,
различных форм собственности,
товарно-денежных отношений и, наконец,
само­го государства с его чиновничьим
аппаратом.

-во-вторых,
обос­новать отход от прежних грандиозных
проектов (экономичес­кая реформа 1965
г. — один из них) к более спокойному,
ста­бильному развитию.

-в-третьих,
внедрить в сознание граждан, что
окружающая их действительность — сама
по себе цен­ность, которая должна
приносить удовлетворение и вселять
гордость.

В
условиях «холодной войны» и господства
коммунистической идеологии в СССР
невозможно было отказаться от положения
о про­тивостоянии двух мировых систем
— социалистической и капита­листической.
Но в соответствии со временем утверждалось,
что борь­ба двух систем продолжалась
главным образом в идеологической сфере.
Состояние общества было уже таковым,
что когда речь шла о «буржуазном влиянии»,
то имелись в виду не «иностранные шпионы
и диверсанты» (что было характерно для
30—40-х гг.), а «отдельные отщепенцы»,
по отношению к которым проводились
точечные реп­рессии и информация о
которых редко становилась гласной.

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]

• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #

Социализм в опасности: как появилась «доктрина Брежнева»

Полвека назад газета «Правда» опубликовала статью, в которой прослеживался новый вектор внешнеполитической стратегии СССР, скорректированный после августовских событий в Чехословакии. Советское руководство брало на себя полномочия вмешиваться в дела социалистических стран, по каким-то причинам отклонившихся от просоветского курса. На Западе провозглашенную концепцию назвали «доктриной Брежнева».

50 лет назад в газете «Правда» вышла статья «Суверенитет и интернациональные обязанности социалистических стран». Достаточно скучным канцелярским языком в тексте объяснялось особое положение СССР в Организации Варшавского договора и его право вмешиваться во внутренние дела других стран в случае появления угрозы строительству коммунизма. Суть материала сводилась к тому, что каждая компартия несет ответственность не только перед собственным народом, но и перед всеми социалистическими странами. Статья стала послесловием к августовским событиям в Чехословакии, куда для подавления народных выступлений в поддержку принятого властями курса на либерализацию политической системы были введены военные контингенты пяти государств ОВД.

«Нет сомнений, что народы социалистических стран и коммунистические партии имеют и должны иметь возможность для того, чтобы определять пути развития своих стран. Однако любое их решение не должно наносить ущерба ни социализму в их собственной стране, ни фундаментальным интересам других социалистических стран, ни всемирному рабочему движению, которое борется за социализм.

Суверенитет отдельных социалистических стран не может быть противопоставлен интересам мирового социализма и всемирного революционного движения»,

— говорилось в статье за подписью члена редколлегии «Правды» по отделу пропаганды Сергея Ковалева. Впрочем, авторство в данном случае было чистой формальностью. В заметке формулировался официальный курс советского руководства.

Основные тезисы принятой концепции были озвучены генеральным секретарем ЦК КПСС Леонидом Брежневым во время выступления на V съезде Польской объединенной рабочей партии 12 ноября 1968 года. В Варшаве советский лидер заявил, что «защита дела социализма есть общая проблема всех социалистических стран», которые вправе оказать «военную помощь братской стране для пресечения угрозы социалистическому строю». Гость съезда разъяснял товарищам существование общих закономерностей социалистического строительства, отступление от которых «могло бы повести к отступлению от социализма как такового».

«Когда внутренние и внешние силы, враждебные социализму, пытаются повернуть развитие какой-либо социалистической страны в направлении реставрации капиталистических порядков, когда возникает угроза делу социализма в этой стране, угроза безопасности социалистического содружества в целом —

это уже становится не только проблемой народа данной страны, но и общей проблемой, заботой всех социалистических стран»,

— так Брежнев обосновывал усилившуюся роль СССР внутри ОВД.

Итак, во внешней политике Советский Союз продолжал придерживаться принципа уклонения от участия в крупных мировых вооруженных конфликтах; во внутренней — провозглашал свое неоспоримое лидерство в социалистическом блоке.

Под риск потенциального вторжения попадали, в первую очередь, Польша, Румыния, Болгария, ГДР, Венгрия и Чехословакия. Албания к означенному моменту уже уплыла из-под прямого влияния СССР, объявив о выходе из ОВД на фоне чехословацких событий (а на самом деле из-за обиды на развенчание культа Сталина). Для участия в делах еще одной европейской страны социалистического типа — Югославии — у советского руководства банально не хватало рычагов. Югославы с самого начала держались слишком обособленно, проигнорировали создание ОВД, а их сильный лидер Иосип Броз Тито старался вести независимую политику.

В рамки нового подхода укладывалось и максимально тесное сотрудничество со странами социалистической ориентации в других регионах. Военная и финансовая помощь СССР в 1960-1980-е годы простиралась от Кубы до КНДР, от Алжира до Анголы. Во второй половине XX века Советский Союз оказал помощь «иностранным союзникам» в общей сложности почти на $150 млрд, построив более 3,5 тыс. важных объектов инфраструктуры. Помимо операции «Дунай» в Чехословакии и подавления восстания в Венгрии в 1956 году известно советское участие в арабо-израильских войнах, ряде конфликтов в Африке и войне во Вьетнаме.

Из концепции также следовало, что наступление коммунизма откладывается на будущее: введением новых этапов строительства мечты маскировались неудачи плановой экономики. Современный Брежневу период был обозначен как «развитой социализм».

На Западе советскую стратегию окрестили «доктриной ограниченного суверенитета» или «доктриной Брежнева»

— такое определение дал советник президента США по национальной безопасности Ричард Аллен. По его мнению, краху этой системы способствовала агрессивная внешняя политика США, отказывавшихся уступать СССР сферу влияния в любой точке Земного шара.

Член ЦК брежневской эпохи Константин Катушев уже в наше время призывал различать истинный смысл концепции и то, как его пытались трактовать за рубежом.

«В западной пропаганде после того, как мы ввели войска, появилось выражение: «доктрина ограниченного суверенитета Брежнева». Никакой такой доктрины не было, но эту акцию на Западе квалифицировали как ограничение суверенитета страны без согласия ее руководства. На самом деле войска вводились с согласия руководства и президента страны и большей половины членов руководства компартии», — вспоминал партийный функционер в интервью «Газете.Ru».

Отказом (или, по крайней мере, серьезным отходом) от выбранной стратегии считается ввод советских войск в Афганистан в 1979 году: власти вступали в противоречие с собственным принципом невмешательства в крупные конфликты.

Позднее шеф Аллена президент Рональд Рейган назвал афганскую кампанию СССР «ключом к успеху» — то есть, к развалу державы-антагониста.

Считается, что на смену брежневской концепции в конце 1980-х годов пришла «доктрина Горбачева», когда Советский Союз начал добровольно уходить с привычной орбиты, что повлекло за собой упразднение ОВД, развал социалистического лагеря и затем распад самой страны.

По аналогии с легендарной песней Фрэнка Синатры в США новую доктрину окрестили «Мой путь». У нас ряд историков именует реализацию горбачевской стратегии не иначе, как «бегством из Европы».