Вопрос 01. В чём состоит главная причина того, что и советское руководство, и лидеры западных стран перешли в первой половине 1970-х гг. к политике разрядки международной напряжённости?
Ответ. Ядерные потенциалы обеих сверхдержав сравнялись и, главное, достигли размеров, при которых в случае войны не могло быть не только победителей, но и выживших на планете Земля. Стало понятно, что III мировая война обернётся для человечества самоуничтожением.
Вопрос 02. Что такое «доктрина Брежнева»? Когда и в связи с чем она начала реализовываться?
Ответ. Так называется сформулированное западными политиками и общественными деятелями описание внешней политики СССР 60-х – 80-х годов. Доктрина заключалась во вмешательстве СССР во внутренние дела стран социалистического блока, чтобы обеспечивать стабильность политического курса, строившегося на базе реального социализма и направленного на тесное сотрудничество с СССР. Ярким примером реализации этой доктрины на практике стал ввод войск в Чехословакию. Собственно, в 1968 году на Западе и появилось данное понятие.
Вопрос 03. Дайте оценку действиям советского руководства в связи с событиями в Чехословакии в 1968 г.
Ответ. Действия СССР в данной ситуации были вполне объяснимы и даже предсказуемы. Так действовали многие сильные страны, которые в ходе регионального или глобального противостояния хотели всеми силами сохранить «союзные», на самом деле подчинённые государства (можно вспомнить ещё Афины во главе собственного морского союза). При этом одобрения такие действия вряд ли заслуживают. Однако гораздо большего осуждения достойны действия руководства Чехословакии, которое никак не подготовилось к столь очевидной реакции «союзника» и не смогло никак ему противодействовать.
Вопрос 04. Почему СССР не пошёл на введение своих войск в Польшу в аналогичной ситуации в 1981 г.?
Ответ. В Польше было введено чрезвычайное положение, то есть руководство этой страны само подавило антисоветские настроения, достигло результатов, которых хотел бы достичь СССР – ввод войск стал не нужен.
Вопрос 05. Когда и в связи с чем завершилась полоса разрядки международной напряжённости? Что явилось поводом для этого?
Ответ. Она закончилась с введением советских войск в Афганистан в 1979 года. После этой акции СССР начался новый виток гонки вооружений.
Вопрос 06. Дайте оценку характеру отношений СССР с социалистическими, капиталистическими, развивающимися странами в середине 1960-х — середине 1980-х гг.
Ответ. Внешняя политика СССР после отстранения от власти Н.С. Хрущёва не претерпела таких кардинальных изменений, как внутренняя. Некоторые её корректировки следовали из самой логики развития международных отношений, новых условий. Со странами социалистического лагеря СССР вёл себя как с подчинёнными, хотя, например, с Китаем продолжалась конфронтация. Капиталистические страны оставались идеологическими противниками, разрядка международных отношений не означала прекращение противостояния в целом. Новым было то, что эти же страны стали покупателями ископаемого топлива из СССР, без их денег страна советов теперь не могла обойтись. Развивающиеся страны оставались объектом соперничества между США и СССР, это соперничество нередко перерастало в локальные конфликты. Именно в этих странах проявлялись самые негативные стороны противостояния сверхдержав.
События 1968 г. в Чехословакии стали поворотом в развитии СССР – от расстановки сил в Политбюро ЦК КПСС и внешней политики страны до развития экономики, культуры, общественного движения. Послехрущевское время вновь поставило перед высшим политическим руководством страны вопрос: насколько далеко могут зайти эти реформы? Где та грань, после которой реформы могут затронуть и поколебать основы социализма? Сама постановка этого вопроса для коммунистического руководства была по-своему закономерна: убеждение в существовании враждебного империалистического окружения, военные конфликты (война во Вьетнаме, Шестидневная война и разгром союзников СССР на Ближнем Востоке) создавали ощущение постоянной внешней угрозы.
Не было и полной уверенности в прочности лагеря социализма, социалистической системы. Не были забыты ни берлинское восстание 1953 г., ни венгерские события 1956 г., ни волнения в Польше, ни попытки более или менее далеко уйти от союза с КПСС в Югославии, Китае, Албании, Румынии.
В 1967 г. в Чехословакии вспыхнула борьба за власть внутри высшего партийного руководства страны. С различных сторон велась резкая критика деятельности Антонина Новотного – одновременно первого секретаря ЦК КПЧ и президента Чехословакии. В декабре 1967 г. Прагу посетил Леонид Брежнев. Формальным поводом для визита стало приглашение Новотного отдохнуть и поохотиться. Однако Брежнев потратил время не на охотничьи развлечения, а на многочисленные консультации с чехословацкими лидерами. В результате он дал фактическое согласие на замену Новотного, заявив, что «это ваше дело».
На декабрьско-январском пленуме ЦК КПЧ разгорелась политическая схватка, в которой «коммунистические фундаменталисты» оказались в абсолютном меньшинстве. «Реформаторское крыло» предлагало план демократизации КПЧ. Третья проявившаяся тогда группа в КПЧ – словацкая, лидером которой был Александр Дубчек. Словаки были раздражены сокращением местных полномочий, проведенным Новотным.
Позиции Новотного в президиуме ЦК были относительно прочными, но недостаточными, чтобы обеспечить ему сохранение поста первого секретаря ЦК КПЧ. В результате споров на пленуме было принято решение о разделении постов, первым секретарем был провозглашен Дубчек. Новотный остался (впрочем, ненадолго) президентом ЧССР.
Нового первого секретаря поздравил по телефону Брежнев. С этого времени контакты Брежнева с Дубчеком стали постоянными. Полагаю, что Брежнев осознавал свою персональную ответственность за избрание Дубчека, что придавало их отношениям до известной степени личный характер и влияло на развитие событий в течение всего 1968 года.
В феврале – начале марта 1968 г. политическая ситуация начала осложняться. Первым чрезвычайно тревожным сигналом стали волнения польских студентов – их лозунги выражали поддержку событиям в Чехословакии. Другим важным событием была фактическая отмена цензуры в чехословацкой прессе. Началась открытая критика методов работы КПЧ, профсоюзов, органов госбезопасности и юстиции.
Одновременно осложнились отношения с Румынией. Реальной стала угроза выхода Румынии из Варшавского пакта. Критика, раздававшаяся в чехословацкой прессе в адрес Варшавского договора, свидетельствовала об угрозе, что следом за Румынией может пойти Чехословакия, что привело бы к значительному ослаблению западных границ Варшавского договора.
Обострение обстановки в Чехословакии стало причиной обсуждения этого вопроса на Политбюро 15 марта. «Положение действительно очень серьезное. Методы и формы, которыми ведется сейчас работа в Чехословакии, очень напоминают венгерские. В Венгрии тоже с этого начиналось, а потом пришел первый, второй эшелон и наконец социал-демократы», – заявил председатель КГБ Юрий Андропов, непосредственный участник подавления венгерского восстания 1956 г. Брежнев считал, что «надежды на Дубчека не оправдываются, события, которые происходят, им мало управляются».
Дубчек уверял Брежнева, что «у нас ни в Праге, ни в стране не будет никаких событий <…> мы справимся». Однако ситуация продолжала быстро ухудшаться. После массового митинга, участники которого требовали ухода Новотного с поста президента, он подал заявление об отставке. В Москве уход Новотного вызвал раздражение и новые опасения: по мнению Брежнева, «митинги, собрания, активы и т. д. – многие из них носят направленность антисоветскую».
По словам Брежнева, ситуация в Чехословакии сильно тревожила лидеров ряда социалистических стран. «В Софии и уже после к нам обращались товарищи Живков, Гомулка, Кадар с просьбой о том, чтобы КПСС приняла какие-то меры к урегулированию положения в Чехословакии, но они не высказали, какие именно меры».
Положение в Чехословакии, по мнению Брежнева, было настолько сложным, что его необходимо обсудить на специальном пленуме ЦК. Участники не скрывали своего раздражения. «Надо исходить из того, что Чехословакию мы никому не отдадим, – говорил Александр Шелепин. – Дубчек, очевидно, временная фигура. <…> Надо быть готовым и к крайним мерам. Верно, что Новотного не спасешь, но надо, пока есть Новотный, чтобы обратились к нам за помощью. А что им помочь надо – это ясно». По мнению Андропова, «по линии военной нам нужно также принять конкретные меры, во всяком случае, разрабатывать их хотя бы».
Были и те, кого в Политбюро считали «здоровым ядром» в КПЧ. Но и их критиковали в Москве. Так, Петру Демичеву не нравилось, что представители «здорового ядра» «вдолбили себе в голову, что они за свою «модель социализма». Мне кажется, все они ведут против нас линию и добиться решения вопроса в этих условиях можно только силой».
В июле развернулись споры о целесообразности непосредственного военного вмешательства в чехословацкие дела. На заседании Политбюро 2 июля посол в ЧССР Степан Червоненко, настаивая на выводе войск, расквартированных в Чехословакии под предлогом учения стран Варшавского договора, заявил: «…Войска нужно сейчас выводить, так как в этой ситуации присутствие наших войск народ не поддержит».
Выводы Червоненко поддержал главный редактор «Правды» Михаил Зимянин. По его словам, Дубчек растерян, деморализован, не способен принимать решений. По мнению Зимянина, КПЧ расколота, идет погром руководящих кадров, решения Политбюро не выполняются даже его членами.
Но большинство участников заседания с выводами Червоненко не согласились. Сторонником жестких и скорых действий был Андрей Громыко, доказывавший, что время работало против советских интересов: «Теперь уже ясно, очевидно, что нам не обойтись без вооруженного вмешательства». Брежнев постарался занять осторожную позицию. «Важно нам уяснить четко сейчас, не ошибаемся ли мы в оценке событий в Чехословакии. От этого будут зависеть все наши меры». По сути, он поддержал политические методы давления на Чехословакию.
19 июля на заседании Политбюро Брежнев высказал предположение, что «здоровые силы сейчас не обратятся к нам за помощью». Отсюда следовал вывод: «Все ли мы исчерпали из арсенала политического воздействия? Мы заявили о том, что примем все зависящие от нас меры политического воздействия. Если это не даст соответствующего эффекта, только тогда предпримем крайние меры».
Началась спешная проработка этих «крайних мер». Были подготовлены декларации политбюро ЦК КПЧ и революционного правительства ЧССР о внутренней и внешней политике, обращения к гражданам Чехословакии, заявление ЦК КПСС «К советскому народу». В нем утверждалось, что социалистическая Чехословакия оказалась на пороге смертельной опасности и, «сознавая всю глубину опасности, нависшей над страной, лучшие представители чехословацких коммунистов образовали президиум ЦК КПЧ и революционного правительства ЧССР, принявшего на себя всю полноту ответственности за руководство делами государства. <…> В этих условиях советское правительство приняло единственно необходимое решение и дало приказ частям Советской армии оказать помощь революционному правительству Чехословакии. <…> Такие же решения приняли правительства Польской Народной Республики, Венгерской Народной Республики, Народной Республики Болгарии, которые вместе с нами выполняют свой интернациональный долг».
Однако сохранялся и второй путь – продолжение переговоров с руководством ЧССР, путь политических решений. 22 июля решением Политбюро оба этих направления закреплялись формально. Советскому послу в Праге было дано указание – передать согласие с чехословацким предложением о встрече Политбюро ЦК КПСС и президиума ЦК КПЧ, и было предложено провести эту встречу в Чиерне-над-Тиссой.
Участники встречи получили «Памятку для конфиденциальных бесед», где были сжато сформулированы основные требования: запрещение деятельности всех политических организаций, партий и клубов, выступающих против социализма; обеспечение контроля партии за СМИ; восстановление руководящей роли компартии в чехословацком обществе; ряд отставок. Для делегации КПСС на совещании братских партий содержалось требование к чехословацкой стороне: «Только проведение этих мероприятий не на словах, а на деле позволит нам – социалистическим странам – не прибегать к крайним мерам. В противоположном случае у нас не остается другого выхода». Эти требования носили откровенно ультимативный характер.
Первоначально рассчитывали, что переговоры в Чиерне-над-Тиссой будут короткими – всего один день, 29 июля. Планируемый провал переговоров открывал путь к «крайним мерам». Однако переговоры пошли не так, как ожидалось: была достигнута «договоренность обеих делегаций». Курс сторонников политических решений на этом этапе явно брал верх. Угроза военного вмешательства отодвинулась. Однако и чехословацкое руководство должно было заплатить за этот компромисс свою цену. Прежде всего, это гарантия управляемости партии и страны с позиций «пролетарского интернационализма», сохранения места Чехословакии в Варшавском договоре. Для этого следовало в первую очередь восстановить контроль за СМИ.
Результатом этих переговоров стали краткое коммюнике и взаимные обязательства, принятые руководством двух компартий, носившие устный, недоговорной характер. На время публичная полемика утихла, появились надежды на сохранение компромиссов. Однако для каждой стороны оставались болезненные вопросы: не слишком ли далеко они зашли на этом пути. Для одних это была опасность ограничения национального суверенитета и достоинства, окончательного превращения правящей партии в марионетку другого государства; для других – угроза уступок ревизионизму, пересмотр послевоенного соотношения сил в Европе, соблазнительность чехословацкого своевольства для Восточной Европы и для населения самого СССР.
13 августа Брежнев позвонил Дубчеку. Это был вторник – день заседания президиума ЦК КПЧ, и Брежнев, несомненно, рассчитывал на немедленные действия Дубчека или, как минимум, на возможность предупредить о советской позиции высшее партийное руководство в Праге.
Брежнев начал разговор с того, что обвинил чехословацкие СМИ в критике недавних соглашений, в антисоветской пропаганде, что выглядело как нарушение договоренностей Чиерны-над-Тиссой. На слова Дубчека, что «у нас было совещание работников печати, оно осудило действия репортеров», последовало брежневское: «Саша, не в этом дело… Мы договаривались не о совещании…»
Дубчек сообщил Брежневу, что 13 августа в повестку заседания президиума КПЧ включен вопрос о разделении МВД, «так, как условились в Чиерне-над-Тиссой». Брежнев напомнил, что договор был о скорейшем решении вопроса, но Дубчек ответил, что «сейчас сильно изменилась ситуация» и решение будет позже – в конце октября.
«Но что тебе сказать на это, Саша, разве это не проявление нового обмана? – ответил Брежнев. – <…> у вас президиум ЦК ничем не руководит и что нам очень жаль, что мы этого не знали на совещании в Чиерне-над-Тиссой <…> такое отношение к выполнению обязательств вынуждает нас принимать новые меры».
«Товарищ Брежнев, принимайте все меры, которые ваше Политбюро ЦК считает правильным», – ответил Дубчек.
Для Москвы становилось ясно, что Дубчек не контролирует деятельность президиума ЦК КПЧ, президиум ЦК – ситуацию в стране. 16 августа Политбюро ЦК КПСС утвердило текст послания Брежнева Дубчеку, которое должен был передать чехословацкому лидеру посол Червоненко. В нем на двух страницах машинописного текста содержался перечень обязательств, не выполненных чехословацким руководством.
На следующий день, 17 августа, в Москву из отпусков прибыли все члены Политбюро. Началась непосредственная подготовка к вторжению. В решении Политбюро «К вопросу о положении в Чехословакии» сообщалось: «Политбюро ЦК КПСС единодушно считает, что развитие событий в Чехословакии приобрело самый опасный характер. Правые элементы <…> осуществили подготовку контрреволюционного переворота. <…> Учитывая, что со стороны КПСС и других братских партий уже исчерпаны все политические средства воздействия на руководство КПЧ, Политбюро ЦК КПСС считает, что наступил момент для применения активных мер по защите социализма в ЧССР, и единодушно решает оказать коммунистической партии и народу Чехословакии помощь и поддержку вооруженными силами».
При принятии решения учитывалось и мнение «здорового ядра в КПЧ». «Здоровые силы, – сообщил Брежнев, – высказали целый ряд соображений о синхронности действий. Приемлемы и сроки, какие указывают они для действий, т. е. 20–21 августа. Поэтому нам надо сегодня обсудить и определиться по этому вопросу». В ходе этого заседания дискуссий, споров вокруг решения о вводе войск Варшавского договора в Чехословакию не было. На следующий день в Москву прилетели руководители стран Варшавского договора, чьи войска должны были входить в Чехословакию, которые «выразили полное и единодушное согласие с оценкой и выводами Политбюро ЦК КПСС».
В ночь с 20 на 21 августа, за час до начала операции, посол Червоненко должен был посетить президента Чехословакии Людвика Свободу и сообщить ему, что ЦК КПСС и другие «братские партии» получили просьбу большинства членов президиума ЦК КПЧ и многих членов правительства ЧССР об оказании военной помощи против угрозы контрреволюции в стране. «Если президент положительно отнесется к просьбе братских стран, – сообщалось в инструкции для посла, – то вы, с соблюдением необходимого такта, можете передать ему в качестве проекта прилагаемый текст его обращения к армии и народу».
21 августа в Чехословакию были введены войска. Но хорошо организованная военная акция стремительно становилась политическим поражением. Против войск выступило гражданское население страны. Трудно было даже вообразить более мощный фактор антисоветской, антикоммунистической агитации.
Вторым признаком поражения стал провал всех планов опереться на «здоровые силы». Все надежды сформировать революционное правительство провалились уже в первый день вторжения. Арестованные 21 августа советскими войсками Дубчек и другие 23 августа были отосланы в Москву на переговоры с тем, кто несколько дней ранее отказывал им в политическом доверии.
23 августа шли переговоры Брежнева, Косыгина и Подгорного со Свободой и Дубчеком. Когда переговоры еще продолжались, на заседании Политбюро ЦК КПСС, по сути, между строк был признан провал «крайних мер». Процесс «нормализации» затянулся на годы.
Для советского руководства, никогда не отделявшего чешские события от того, что происходило в СССР и «братских странах», стало ясно, что реальный социализм принципиально нереформируем, что реформы и социализм не могут сочетаться и надо выбирать – либо реформы, либо социализм.
Разгром реформ в Чехословакии стал началом конца реформ в СССР. Режим становится еще более репрессивным по отношению к любому инакомыслию. Для советского общественного мнения вторжение в Чехословакию добивало иллюзии революционного гуманизма, коммунистической идеи. Режим стал циничнее, проще, понятнее.
И вывод, к которому приходится прийти. Ясно, что драматические события августа 1968 г. вызревали не как межгосударственный, а как межпартийный конфликт, заложниками которого оказались народы наших стран. Правительства Восточной Европы развивали свои отношения с СССР, как и СССР с ними, не на основе нормальной дипломатической практики, а путем межпартийных выяснений отношений, аргументами в которых могли быть и статьи в газетах, и танки на улицах. Межпартийные конфликты становились межгосударственными.
Автор — главный научный сотрудник Института российской истории РАН, главный редактор журнала «Российская история»
Обновлено: 23.09.2023
Чехословацкий кризис 1968 г. – попытка проведения реформ социализма в Чехословакии, отрицательно встреченная руководством СССР и большинства других социалистических стран Европы. Окончился введением в ЧССР советских войск и подразделений других стран ОВД, сворачиванием реформ и сменой чехословацкого руководства.
Преобразования и реформы.
Постепенно назрели изменения в политике. В Чехословакии 1960-х гг. активно шел процесс реабилитации тех, кто пострадал от репрессий рубежа 1940-1950-х гг. Представители Словакии были недовольны слишком высокой степенью централизации страны, и настаивали на преобразовании Чехословакии в федерацию двух республик. В руководстве Коммунистической партии (КПЧ) также оформилась группа реформаторов, открыто в октябре 1967 г. выступавшая за обновление социализма и смену государственного и партийного руководства.
Изменения в партийном руководстве и последовавшие преобразования.
4 января 1968 г. на пленуме ЦК КПЧ от руководства партией отстранили консерватора А.Новотного, сохранившего на некоторое время пост президента. Новым руководителем партии стал сторонник реформ, лидер словацких коммунистов А.Дубчек. В марте пост президент занял герой Второй мировой войны генерал Л.Свобода. Другие руководящие должности также заняли приверженцы изменений в государстве и обществе – парламент возглавил Й.Смрковский, во главе правительства встал О.Черник.
В марте 1968 г. с фактической отменой цензуры печать захлестнула волна публикаций антикоммунистического содержания. Издательства печатали произведения писателей, открыто ругавших социализм (М.Кундеры и ряда других). В театрах шли пьесы критиков власти (например, будущего президента В.Гавела). Возникли открыто некоммунистические общественные организации (Клуб активных беспартийных и д.р.). Создавались новые молодежные организации, на предприятиях возникали объединения нового типа, неподконтрольные партийным органам. Реформаторы усиливали свое влияния и в партийных ячейках на местах.
Критика шагов чехословацкого руководства в странах ОВД и СЭВ.
Реформы в Чехословакии не предполагали полный разрыв с социализмом. Страна не собиралась выходить из Варшавского договора и СЭВ, не ставила под сомнение важность особых отношений с СССР и другими социалистическими странами. Наиболее критически к происходящему в ЧССР были настроены руководители ГДР В.Ульбрихт и Польши В.Гомулка. В Советском Союзе возникли опасения, что чехословацкие власти не удержат обстановку под контролем, и в итоге европейскому лагерю социализма будет угрожать раскол.
Тем не менее советское руководство стремилось найти политическое решение. 4 мая 1968 г. в Москве генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И.Брежнев принял чехословацкую делегацию во главе с А.Дубчеком. Советские руководители резко высказались о происходящем в Чехословакии, но чехословацкое руководство не заявило о желании свернуть реформы. 8 мая прошло совещание руководителей СССР, ГДР, Польши, Венгрии и Болгарии. В.Ульбрихт, В.Гомулка и глава болгарских коммунистов Т.Живков выступили за самые жесткие меры, руководитель Венгрии Я.Кадар предостерег от силового решения, напомнив о кровавых событиях 1956 г. в собственной стране.
В то же время СССР прилагал усилия к политическому решению вопроса. 15 июля 1968 г. руководители коммунистических партий направили открытое письмо ЦК КПЧ. 29 июля – 1 августа 1968 г. в Чиерне-над-Тисой прошли переговоры, в которых участвовали полные составы Политбюро ЦК КПСС и Президиума ЦК КПЧ. Чехословацкая делегация в целом отвергла возможность сворачивания реформ, но член президиума В.Биляк поддержал СССР. Тогда же поступило письмо кандидата в члены президиума ЦУ КПЧ А.Капека с предложением ввести в страну военные подразделения других стран ОВД.
Ввод войск стран-участниц ОВД на территорию Чехословакии.
В ночь с 20 на 21 августа, накануне открытия съезда КПЧ, войска стран ОВД перешли границу Чехословакии в 18 местах. СССР направил 18 мотострелковых, танковых и воздушно-десантных дивизий, 22 авиационных и вертолётных полка (всего порядка 170 тыс. человек). Польша отправила пять пехотных дивизий численность до 40 тыс. военных, ГДР – две дивизии (15 тыс.), Венгрия – мотострелковую дивизию и ряд других подразделений (12,5 тыс. военных), Болгария – два мотострелковых полка и танковый батальон (2164 чел). Командовал группировкой заместитель министра обороны СССР, генерал армии И.Г.Павловский. По приказу президента Л.Свободы армия Чехословакии организованное сопротивление не оказывала.
Подразделения ОВД в течение дня 21 августа заняли ключевые объекты в Праге, Братиславе, Брно и других крупных городах. Местное население встречало приход войск неодобрительно. В разных местах возникали стихийные акции против вторжения. Пришедшим войскам отказывались предоставлять продовольствие и топливо, отмечены случаи смены дорожных знаков. Не обошлось и без отдельных инцидентов. Боевые потери советских войск составили 12 погибших и 25 раненых, небоевые -84 погибших и 62 раненых. По современным оценкам, в ходе вторжения были убиты 108 граждан Чехословакии, свыше 500 получили ранения.
На срочном заседании Президиума ЦК КПЧ большинство его участников осудили вторжение. С похожим заявлением выступили правительство и парламент. А.Дубчек выступил по радио с призывом к согражданам соблюдать спокойствие и отказаться от кровопролития. Министр иностранных дел И.Гаек осудил ввод войск в ходе своего выступления на Совете Безопасности ООН в Нью-Йорке. Утром 21 августа сотрудники КГБ и местной службы безопасности задержали Дубчека, премьер-министра О.Черника, председателя парламента Й.Смрковского, председателя Национального фронта Ф.Кригеля и ряд других высокопоставленных лиц. Их вывезли на военный аэродром, после чего доставили в Москву для переговоров.
По инициативе пражского городского комитета КПЧ в столичном районе Высочаны на территории одного из заводов начал свою работу XIV чрезвычайный съезд партии. Туда прибыли свыше тысячи делегатов из Чехии – представители Словакии подъехать не успели. Участники съезда выразили поддержку реформам, осудили вторжение и не переизбрали в руководящие органы никого из просоветских политиков. В Братиславе прошел чрезвычайный съезд Коммунистической партии Словакии, созванный вопреки сопротивлению антиреформаторских сил.
Международная реакция.
21 августа 1968 г. последовала международная реакция на протесты. США, Великобритания, Франция выступили в Совете Безопасности ООН с требованием обсудить события в Чехословакии, СССР выступил против. Введение войск осудили руководители таких социалистических стран, как Румыния, Югославия, Албания и Китай. Недовольство действиями Советского Союза выразили представители многих коммунистических партий стран Западной Европы, после чего наметился раскол в мировом коммунистическом движении.
Свертывание реформ и изменения в политической верхушке.
Последствия и итоги.
Ответ. Ядерные потенциалы обеих сверхдержав сравнялись и, главное, достигли размеров, при которых в случае войны не могло быть не только победителей, но и выживших на планете Земля. Стало понятно, что III мировая война обернётся для человечества самоуничтожением.
Ответ. Так называется сформулированное западными политиками и общественными деятелями описание внешней политики СССР 60-х – 80-х годов. Доктрина заключалась во вмешательстве СССР во внутренние дела стран социалистического блока, чтобы обеспечивать стабильность политического курса, строившегося на базе реального социализма и направленного на тесное сотрудничество с СССР. Ярким примером реализации этой доктрины на практике стал ввод войск в Чехословакию. Собственно, в 1968 году на Западе и появилось данное понятие.
Вопрос 03. Дайте оценку действиям советского руководства в связи с событиями в Чехословакии в 1968 г.
Вопрос 04. Почему СССР не пошёл на введение своих войск в Польшу в аналогичной ситуации в 1981 г.?
Ответ. В Польше было введено чрезвычайное положение, то есть руководство этой страны само подавило антисоветские настроения, достигло результатов, которых хотел бы достичь СССР – ввод войск стал не нужен.
Вопрос 05. Когда и в связи с чем завершилась полоса разрядки международной напряжённости? Что явилось поводом для этого?
Ответ. Она закончилась с введением советских войск в Афганистан в 1979 года. После этой акции СССР начался новый виток гонки вооружений.
Вопрос 06. Дайте оценку характеру отношений СССР с социалистическими, капиталистическими, развивающимися странами в середине 1960-х — середине 1980-х гг.
Ответ. Внешняя политика СССР после отстранения от власти Н.С. Хрущёва не претерпела таких кардинальных изменений, как внутренняя. Некоторые её корректировки следовали из самой логики развития международных отношений, новых условий. Со странами социалистического лагеря СССР вёл себя как с подчинёнными, хотя, например, с Китаем продолжалась конфронтация. Капиталистические страны оставались идеологическими противниками, разрядка международных отношений не означала прекращение противостояния в целом. Новым было то, что эти же страны стали покупателями ископаемого топлива из СССР, без их денег страна советов теперь не могла обойтись. Развивающиеся страны оставались объектом соперничества между США и СССР, это соперничество нередко перерастало в локальные конфликты. Именно в этих странах проявлялись самые негативные стороны противостояния сверхдержав.
События в Чехословакии 1968 года до сих пор являются поводом для широких споров и дискуссий. Одни видят в случившемся жуткую трагедию и нарушения прав и свобод граждан, а другие отмечают, что все произошедшее закономерно и подавление инакомыслия советскими властями было необходимым и верным шагом. Мы не станем вдаваться в оценку произошедшего, а постараемся кратко описать произошедшие события.
Зарождающийся конфликт
Вечером 20 августа 1968 года на территорию Чехословакии вступают с нескольких направлений войска Болгарии, Венгрии, Польши, ГДР и СССР. Всего в операции задействовано около полумиллиона человек. Танковые, авиационные, мотострелковые, воздушно-десантные войска оперативно и выверено наступают по всем направлениям. В 2 часа ночи 21 августа ВДВ захватывает аэропорт в Праге. В 4 утра все члены правительства Чехословакии взяты оперативной группой захвата. В 10 утра Александра Демчука вместе с рядом других представителей органов власти отправляют в аэропорт, откуда сразу же самолетом доставляют в Москву. К концу дня советской армией захвачены все ключевые объекты страны. Во многом такое быстрое продвижение войск было обусловлено не оказываемым сопротивлением со стороны Чехословакии. Президент Свобода, узнав о наступлении советских войск, отдал приказ не оказывать сопротивления и не ввязываться в бой своим военным. Рассчитывать на поддержку или помощь западных стран не представлялось возможным. Запад боялся ввязываться в открытое сопротивления, опасаясь ядерной войны.
На проходящих тем временем переговорах между двумя странами было решено оставить представителей власти Чехословакии на своих местах, но сохранить часть контингента войск на территории страны пока ситуация не проясниться. СССР сдержал слово и большая часть контингента покинула страну в ноябре 1968.
Президент Людвик Свобода продолжил возглавлять страну и покинул свой пост в 1975. Александр Дубчек не был переизбран на должность первого секретаря ЦК КПЧ в следующем 1969 году. В 1970 году после XIII съезда партии, КПЧ выпускает документ, осуждающий реформы и политику Дубчека.
Вопрос:
Дайте оценку действиям советского руководства в связи с событиями в Чехословакии в 1968 г.
Полный ответ:
Советское руководство действовало согласно «доктрине Брежнева» в 1968 году. В этот период правительство считало важным вмешиваться во внутреннее устройство стран-участниц ОВД. В августе 1968 года войска были введены в Чехословакию, потому что в стране распространились либеральные идеи. Этими действиями советское руководство вызвало негодование со стороны диссидентов и многих других несогласных. Они отрицательно сказались на дальнейшем развитии СССР и международных связях со многими государствами.
Читайте также:
- Триз кратко и понятно
- Техники медиации в конфликте кратко
- Каковы причины отвращения народа от лжедмитрия 2 кратко
- История австралии и океании кратко
- Каковы ресурсы успешной инклюзии кратко
Дайте оценку действиям советского руководства в связи с событиями в чехословакии в 1968 г.
Вопрос Дайте оценку действиям советского руководства в связи с событиями в чехословакии в 1968 г?, расположенный на этой странице сайта, относится к
категории История и соответствует программе для 5 — 9 классов. Если
ответ не удовлетворяет в полной мере, найдите с помощью автоматического поиска
похожие вопросы, из этой же категории, или сформулируйте вопрос по-своему.
Для этого ключевые фразы введите в строку поиска, нажав на кнопку,
расположенную вверху страницы. Воспользуйтесь также подсказками посетителей,
оставившими комментарии под вопросом.
Нынешняя Россия родом из эпохи 1960-х годов, но настоящая история того времени нам почти неизвестна. Хрущевская оттепель дала советскому обществу мощный импульс для успешного развития, но оно им не воспользовалось, уйдя в многолетнюю дремотную спячку. Прямое отношение к этому имело военное вторжение в Чехословакию, случившееся полвека назад — 21 августа 1968 года. Почему реформы Косыгина были последним шансом для советской экономики? Что делили между собой «комсомольцы» и «украинцы» в окружении Брежнева? Как партийные функционеры свели в могилу великого русского поэта Александра Твардовского? «Лента.ру» рассказывает о невыученных уроках недавней истории нашей страны.
Несбывшиеся надежды
К середине 1960-х годов Советский Союз был на пике могущества. Казалось, у него имелись все основания рассчитывать на стремительный прорыв. В стране неуклонно повышался уровень жизни, а ее продолжительность лишь незначительно отставала от США. Передовая наука, благодаря которой СССР стал лидером в освоении космоса, молодое и активное население (результат послевоенного бума рождаемости), успехи в культуре и искусстве — все это позволяло советским людям смело и с оптимизмом смотреть в будущее. Однако в какой-то момент что-то пошло не так. В реальности вместо бурного роста на рубеже 1960-1970-х годов СССР медленно вполз в затяжной застой. Почему так получилось и кто был в этом виноват?
Кадр: фильм «Июльский дождь»
Подлинная история Советского Союза того времени толком еще не изучена. Мало кто сейчас осознает, что это был переломный момент в развитии страны, поскольку именно тогда во многих своих специфических чертах складывалось наше нынешнее общество. Ведь именно из той эпохи родом современная Россия со всеми ее особенностями и проблемами.
Однако застой вовсе не был неизбежен. «В первые пять лет правления Брежнева существовали различные варианты развития страны», — считает историк-архивист Рудольф Пихоя. «В обществе появился запрос к власти на человечность. Страна стремилась найти новые основания жизни», — рассказывал в интервью «Ленте.ру» бывший диссидент Глеб Павловский. «Снятие Хрущева отнюдь не стало однозначным возвращением к неосталинизму, хотя опасность такого поворота остро осознавалась обществом», — уверен Пихоя.
Во второй половине 60-х годов единоличная власть Брежнева еще не утвердилась. После смещения Хрущева в октябре 1964 года многие считали его временной и компромиссной фигурой в качестве лидера страны. Наиболее важные решения партийная верхушка принимала коллегиально, и Брежнев выдвинулся на первые роли точно таким же образом, как и его предшественники — Сталин и Хрущев. Во всех этих случаях партийно-хозяйственный аппарат делал ставку на того, кто казался ему наиболее серым, незаметным и маловлиятельным. И каждый раз тогдашние элиты сильно ошибались в расчетах.
В первые годы правления Брежнева внутри советского руководства постепенно сформировались две противостоящие друг другу группировки, между которыми Леонид Ильич ловко и умело лавировал. Тогдашняя «война башен» шла в основном между выходцами из комсомола и уроженцами Украины, выдвинутыми еще Хрущевым. Признанным лидером «комсомольцев» был Александр Шелепин (за глаза его называли Железным Шуриком), которого считали приверженцем жесткого курса и поклонником Сталина. При Хрущеве он возглавлял КГБ (после Шелепина этот пост занял его товарищ по комсомолу Владимир Семичастный), а позднее — специально созданный под него Комитет партийно-государственного контроля. Самым видным деятелем «украинской партии» внутри советского руководства был председатель Президиума Верховного Совета СССР Николай Подгорный — формальный глава советского государства.
Музыка Александры Пахмутовой из фильма «Три тополя на Плющихе»
Однако борьба между «комсомольцами» и «украинцами» шла за влияние и власть (группировка Шелепина в итоге была полностью разгромлена, а «украинская партия» со временем сузилась до днепропетровского клана старых друзей Брежнева), а не за выбор пути дальнейшего развития СССР. Хотя уже тогда многим было понятно, что за витриной внешнего благополучия в стране накапливались нерешенные проблемы. Особую озабоченность вызывала экономика, которая начала давать сбои еще при Хрущеве.
Ресурсы деревни, за счет постоянного ограбления которой осуществлялась сталинская индустриализация, к середине 1960-х уже были исчерпаны. Хрущевские эксперименты с укрупнением колхозов и совхозов и борьба с приусадебными участками окончательно ее добили. Резко усилился отток в города наиболее активной и деятельной части сельского населения, особенно молодежи.
Реформа имени Косыгина
Советская хозяйственная система «уже с шестидесятых годов стала пробуксовывать, начались застойные явления», — рассказывал в интервью «Ленте.ру» экономист Евгений Ясин. Послевоенная эйфория от выстраданной и долгожданной победы сменилась усталостью от бедности и повседневной унылости убогого советского быта. Это порождало у людей апатию и глухой ропот, что регулярно отмечалось в сводках КГБ. Стало очевидно, что нельзя мотивировать трудящихся только принуждением — нужно искать другие стимулы, прежде всего материальные. «Думающие люди понимали, что надо что-то делать. Незадолго до отставки Хрущева в обществе бурно обсуждались предложения харьковского экономиста Евсея Либермана по совершенствованию экономической системы», — вспоминал Ясин. «После Хрущева перед высшим политическим руководством страны по-прежнему стоял вопрос: насколько далеко могут зайти реформы? Где та грань, за которой реформы смогут затронуть и поколебать основы социализма?» — отмечает Рудольф Пихоя.
Косыгинская экономическая реформа, стартовавшая в 1965 году, хоть и основывалась на некоторых идеях Либермана, была очень робкой и половинчатой. На новую систему планирования и хозяйствования поначалу перевели лишь 43 предприятия легкой и пищевой промышленности. Только к концу восьмой пятилетки этот эксперимент постепенно расширили на другие отрасли экономики. Однако к тому времени реформа уже выдохлась и тихо сошла на нет. Своей главной задачи — переход от экстенсивной формы развития народного хозяйства к интенсивной (то есть рост за счет увеличения производительности труда, а не за счет привлечения новых ресурсов) — она так и не выполнила, хотя и заметно оживила экономику. «Во многом благодаря ей восьмая пятилетка (1966-1970 годы) оказалась самой успешной за все время советской власти», — указывал в интервью «Ленте.ру» историк Андрей Савин.
Стремление Алексея Косыгина модернизировать хозяйственный механизм СССР, не покушаясь на сущность советского строя, оказалось последней реальной попыткой его спасти. Однако выяснилось, что советская экономика в принципе не подлежит реформированию, если не затрагивать основы политической системы. Но в условиях конца 1960-х годов это было совершенно невозможно — даже осторожные начинания Косыгина встречали резкие возражения в Политбюро.
Многолетний председатель Госплана СССР Николай Байбаков вспоминал, что во время одного из обсуждений реформы «советский президент» Николай Подгорный «весьма скептически и со свойственной ему грубоватостью заявил: «На кой черт нам эта реформа? Мы что, плохо развиваемся, что ли?»». И даже доводы Косыгина, что «темпы экономического развития страны начали снижаться, что мы исчерпали все силовые методы управления, поэтому надо развивать инициативу (…) поднять интерес», не произвели впечатления на недавнего руководителя украинской компартии, переведенного на повышение в Москву. Подгорный вообще был хамоватым, малограмотным и бесцеремонным человеком — он часто раздражал даже Брежнева, который и сам относился к косыгинским экспериментам без особого энтузиазма.
Председатель Совета Министров СССР Алексей Косыгин на встрече с индейскими вождями в Канаде. 1971 год
Фото: Василий Егоров / ТАСС
К тому же реформа Косыгина, во многом опирающаяся на давние идеи сталинского председателя Госплана СССР Николая Вознесенского, расстрелянного по печально известному «ленинградскому делу», совершенно не учитывала новейших технологических достижений. Но в 60-е годы мир переживал очередной виток научно-технической революции — повсюду шла автоматизация производственных процессов. Именно в то время Советский Союз, где кибернетика еще недавно была объявлена лженаукой, безнадежно отстал в этом глобальном экономическом соревновании. Как признавал Байбаков, «предприятия были ориентированы преимущественно на использование имевшейся техники и существующих ресурсов…. К сожалению, и сегодня эта проблема до конца не решена».
Пейзаж после Праги
Однако окончательно все надежды на внутреннее обновление советской системы рухнули под влиянием внешних обстоятельств. «Косыгинская реформа была свернута после ввода войск в Чехословакию в 1968 году, когда советское руководство испугалось, что экономическая либерализация неизбежно повлечет за собой и политическую. Наши вожди всерьез верили в угрозу повторения Пражской весны в СССР», — рассказывал «Ленте.ру» Евгений Ясин. Он вспоминал, что уже «к 1972 году экономика Советского Союза стала выдыхаться. Но нефтяной кризис 1973 года и последовавший за ним резкий скачок цен на нефть позволили Брежневу поддерживать народное хозяйство в приемлемом состоянии, ничего не делая для его развития. Вот и продержались до 1986 года, а потом все посыпалось». Предпринятые уже Горбачевым и Рыжковым лихорадочные попытки реанимировать советскую экономику за счет «ускорения» и хозрасчета к тому времени были для нее как мертвому припарки.
Вторжение в Чехословакию в августе 1968 года оказалось роковым не только для судьбы косыгинской экономической реформы. Эта авантюра крайне отрицательно сказалась на всей общественно-политической ситуации внутри Советского Союза, не говоря уже об изрядно потрепанном международном имидже страны. Как это часто бывает в нашей истории, на внешние вызовы власть ответила ужесточением внутренней политики. Надежды общества на продолжение оттепели, многие характерные черты которой еще сохранялись до 1968 года (вспомним фильмы «Иду на грозу», «Июльский дождь», «Три тополя на Плющихе» или хотя бы классические комедии Гайдая), были окончательно похоронены.
27 августа 1968 года. Танки Т-54 в центре Праги
Фото: Keystone / Getty Images
Оттепель сменилась новыми заморозками, хотя возврата к сталинским репрессиям (чего опасались либералы и чего требовали охранители) тоже не случилось. «На рубеже 1960-1970-х годов, когда общество почувствовало и действительно решило, что кровавая часть нашей истории позади и можно идти вперед, власть, спасая монополию на формирование повестки дня, затеяла абсолютно бессмысленную, глупую борьбу с интеллигенцией. — сокрушался в беседе с «Лентой.ру» Глеб Павловский. — Хотя именно в этот момент в мире менялась технологическая платформа, и Советский Союз более всего нуждался в опоре на нее, он потерял целое поколение думающих людей».
После подавления Пражской весны 1968 года кремлевские руководители учинили настоящий погром в гуманитарных науках и в литературе. «Ледяной ветерок, потянувший в 1968-1969 годах, перерос к началу 1970-х годов в метель, — с горечью вспоминал очевидец тех событий Рудольф Пихоя. — Во весь рост встала угроза того, что в 1960-е годы ассоциировалось с достижениями — в науке, литературе, искусстве».
Прошли чистки в Институте социологии Академии наук СССР, а Институт истории вообще разделили надвое. Причем во время этой реорганизации ликвидировали сектор методологии истории, руководитель которого Михаил Гефтер попал в многолетнюю опалу. Разгромной критике подвергли представителей «нового направления» — ученых, пытавшихся отойти от прежних идеологических штампов при изучении русской истории. По мнению ученика Гефтера Глеба Павловского, с тех пор историческая наука в нашей стране так толком и не восстановилась.
Конец «Нового мира»
Одновременно усилились гонения на Александра Солженицына, постепенно переросшие в травлю печатавшего его Александра Твардовского — главного редактора «Нового мира», культового журнала того времени. В итоге Солженицына в 1969 году с позором выгнали из Союза писателей, а случившийся год спустя разгон «Нового мира» стал отдельным печальным сюжетом в истории нашей литературы.
Взять и просто снять с должности великого русского поэта партийные функционеры не решались, поэтому в течение двух лет они создавали Твардовскому невыносимые условия для работы: задерживали выпуск новых номеров, бесцеремонно вмешивались в редакционную политику, пытались пропихнуть в редколлегию журнала своих подхалимов. Часть столичной творческой интеллигенции охотно участвовала в травле Твардовского. Особенно отличился писатель Аркадий Первенцев, заявивший, что «прежде чем ввести танки в Чехословакию, их надо было ввести в «Новый мир»».
В конце концов, не выдержав непрерывного давления и оскорбленный назначением к нему в заместители телевизионного функционера Дмитрия Большова, в феврале 1970 года Твардовский вынужден был написать заявление об уходе. Разгром «Нового мира» окончательно завершил эпоху советских 1960-х с их наивной надеждой на мирное обновление советской системы. История сохранила фразу Твардовского, брошенную в адрес одиозного заведующего отдела культуры ЦК КПСС Василия Шауро. На дежурный вопрос чиновника о своей жизни после отставки автор «Василия Теркина» мрачно ответил: «Ничего — пережили лето горячее, переживем и дерьмо собачье». Увы, в действительности вышло иначе: вскоре после ухода из журнала 59-летний Твардовский перенес инсульт, а через полтора года умер от рака.
Александр Солженицын прощается с Александром Твардовским. Москва, Новодевичье кладбище, декабрь 1971 года
Фото: Getty Images
«Дерьмо собачье» затянулось на долгие годы. «В 1970-е годы советское общество упустило последнюю возможность нового рывка. Когда пришел Горбачев, было уже поздно, — говорил Глеб Павловский. — Интеллектуально-нравственный и кадровый потенциал страны к тому времени был практически исчерпан». Отказавшись от последнего шанса на обновление на рубеже 1960-1970-х годов, Советский Союз был обречен. Последующие 20 лет его истории по сути стали затяжным прыжком в небытие.